Шрифт:
«Портрет народоволки Серебряковой».
Суровый пафос первых лет революции отразился в одном из лучших портретов Филонова, сделанном в манере старых мастеров, — портрете Серебряковой. Картина погибла в блокаду, сохранилось лишь фото.
Серебрякова — политкаторжанка и политэмигрантка — член революционной группировки 1905 года, принявшей на себя старое имя Народной воли, овеянное славой и залитое жертвенной кровью.
Образ идеализирован. Человек идеи — русский интеллигент. Сосредоточен взгляд, сомкнуты губы и твердость в сплетенных руках. Выразительные руки — типичные руки картин Филонова. Такие русские женщины веками шли в Сибирь за раскол и на каторгу за идеи народовольцев.
Серебрякова, после долгой эмиграции в Англии, возвратилась на Родину — в первый год Революции. Она стала женой и преданным другом художника. Она разделила с ним трудную жизнь и блокадную смерть.
Ее портрет — это менее всего портрет жены художника. В образе любимого художник сумел увидеть идеи и жертвы.
Автору данных строк рассказывали, что был написан сначала портрет жены — бытовой портрет.
Художник остался им недоволен.
Уничтожил его и написал тот монументальный образ революционерки — человека идеи, который мы знаем.
Или могли бы знать, если бы оригинал не погиб в блокаду. С этим портретом сопоставим другой — это тоже образ любимого человека — образ сестры художника.
Евдокия Николаевна Глебова.
Строго реалистическая манера, напоминающая старых немецких мастеров. Время создания картины — 1915 год.
Это тоже ясный, сильный человек, но сильный по-другому.
Светская дама, непринужденная и самоуверенная.
Холеные руки, спокойные руки.
А через годы и годы, в блокадную зиму в той промерзшей комнате, где погиб художник, эти руки паковали картины, заворачивали рукописи мастера, а потом тянули санки через весь город.
Сестра художника сдала в Русский музей его наследие, перевезя его на детских санках под обстрелом, когда каждый неверный шаг грозил гибелью.
Русская женщина, знавшая, что любой ценой, любого страдания, любого риска — нужно спасти для России живописца ее трагедии.
Но это было через годы и годы, а на портрете 15-го года спокойная светская дама на фоне странных цветов.
Совсем иная графика Филонова. Из многочисленных графических работ — наиболее известен «Кабачок» [778] — [19]24 года.
778
П. Н. Филонов. «Кабачок». 1924. Бумага, тушь, перо, кисть, графитный карандаш. 39,4 x 46,3. ГРМ.
Богема.
Ненавистная и до боли понятная.
Остановилось время в этом кабачке безнадежности.
Все вместе и каждый одинок.
Разговоры ни о чем, разговоры богемы.
Никуда и никогда не уйдут они от этих столиков.
Одинок человек, одинок среди людей, одинок наедине с собой. Они вспоминают.
Они вспоминают свое будущее, которое уже прошло.
Они надеются на прошлое, которое не наступит никогда.
У Мунка есть графика, аналогичная по сюжету и настроению, «Копенгаген — Богема».
У Филонова — с большим надрывом, пожалуй.
В пьесе Беккета — «В ожидании Годо» — тоже настроение бесплодного ожидания.
Люди ждут свое прошлое.
Эпиграфом к этой графической работе может служить афоризм Серена Кьеркегора, ставшего известным в России в самом начале века: «Говорят, время идет, нет, время стоит — и я вместе с ним».
Наступают тридцатые годы. Художник пишет тревогу.
«Звери» [779] .
Сфинксы ХХ-го века, вставшие над пустынным городом.
779
П. Н. Филонов. «Животные». 1925–1926. Бумага, масло. 35 x 43. ГРМ. Подробнее см.: наст. изд. Гор Г. С.Замедление времени. Прим. № 8.
Порождение города. Смертельно опасные, ненавидящие, ненавидимые и бессильные.
Нечеловеческая и такая человеческая мука в глазах у зверя.
Можно броситься, прикрыв глаза, вонзить клыки, убить. Что изменится в этом городе, в этом мире?
Ничего не изменится. Кругом город, равнодушный ко всему. Застывший в своем безразличии.
Кристаллический, кубистический город вокруг.
«Львы» [780] .
Торжествуют звери над поверженными людьми.
780
Очевидно, речь идет о рисунке П. Н. Филонова: «Без названия (Люди и звери)». 1923–1924. Бумага, тушь, перо, графитный карандаш. 19,8 x 25,4. ГРМ.
Львы, мудрые мудростью хищников. Подстерегают они любое движение поверженных людей, готовые раздавить их сильной когтистой лапой. Энергичные, умные звери.
«Каторжник» [781] .
«Каторжник в колпаке шута».
Одна из многочисленных графических работ тех лет. Невесело шутить с ненавистью и смертью.
Те, кому не до шуток, шутят со смертью. Шуты Шекспира несут ту же муку, что и короли.
Не шутку, а страх и ненависть бросает в лицо сильных. Шут-каторжник. Шут Филонова.
781
П. Н. Филонов. «Каторжник». Бумага, чернила. 10,2 x 5,5. ГРМ.