Шрифт:
— Может, тебе поговорить с «архангелом Михаилом»? — предложил Том.
— Нет, я не хочу, чтобы меня убеждали. Я все понимаю, но мне надоело изображать из себя ангела-хранителя. Возможно, я схожу с ума на почве беременности, но я не хочу, чтобы Михаил успокаивал меня, вселял веру в мои собственные силы. Я все знаю и понимаю, но я хочу хоть на время забыть о Создателях и Паразитах, о звездах и вселенных. Все равно уже все предрешено. Мы такие, какими нас создали. Мы будем вечно несовершенны, и так же вечно будем стремиться совершенными стать. Почему людям не дать самим самостоятельно дойти умом до этой истины?
— Потому что на это уже нет времени.
— Том, но я очень хочу быть обыкновенным человеком!
— Ты не сможешь. А если и сможешь, то ненадолго. Если бы ты была обычным среднестатистическим землянином, то подобные опасения не касались бы тебя. Ты попросту не говорила бы о них и не думала двадцать четыре часа в сутки. Ты не сможешь быть другой. Ты такая, какая есть. И примирись с этим. А на сегодня у тебя есть очень важное задание — стать матерью. И поверь, оно одно из самых ответственных. Поэтому ты просто обязана быть здоровой и счастливой, — он коснулся ее носа указательным пальцем. — Я люблю тебя…
62
Новый год Том с Ликой встретили во Франции в гостях у Моны с Жестеном, куда по приглашению приехали также Жанет, Марчелло и Гретхен. В те дни в доме Готье царили веселье, шутки и многоголосный гомон. Жанет и Лика вместе с детьми наряжали елку. Марчелло скакал со стула на стул, подвешивая гирлянды к потолку. Остальные мужчины помогали Моне и Гретхен в кухне…
Наступил 2232 год.
Весело отпраздновав начало года, поздравив всех друзей и знакомых, вселенцы приготовились к сюрпризам високосного года. И уже буквально в феврале появились его первые «ласточки».
63
В середине месяца английские приверженцы движения «NEO» собрались в Лондоне на площади перед парламентом на санкционированную манифестацию.
Вокруг было шумно. Народ толпился, и людей все прибывало. Они надевали на себя мигающие электронные шапочки и скандировали требования и лозунги, размахивая плакатами с изображением звезд, планет и муляжами алмазных кристаллов.
— Прошлому нет! — скандировала толпа.
— Вперед в будущее! — ревела молодежь.
Люди начинали нервничать.
Лика вела репортаж в прямом эфире прямо с места события:
— Требования манифестантов, в конечном счете, сводятся к тому, чтобы, цитирую: «прекратить скулеж по всем каналам телевидения и в прессе о том, что старое поколение достойнее нынешней молодежи», — громко говорила Лика, стараясь сквозь невообразимый шум докричаться до зрителей. — Собравшаяся здесь молодежь не согласна с тем, что все прошлое — это лучшее, незаслуженно забытое, благородное, здравомыслящее и здоровое. Вот мнение одного из участников митинга.
Оператор Джек направил камеру на парня с пульсирующим кристаллом в руке.
— Если бы прошлые заслуги и устои были настолько хороши и совершенны, то о них бы не забыли, и они до сих пор бытовали бы среди людей. Все пережитки прошлого должны сгинуть. Так я считаю. Они только тормозят прогресс! — кричал парень в микрофон, стараясь услышать собственный голос среди нескончаемого шума.
— Благодарю, — сказала Лика и снова обратилась к зрителям. — Манифестанты требуют, чтобы телевидение прекратило ретрансляцию старых кинофильмов, из библиотек были изъяты древние книги, которые — по словам этих ребят — «баламутят умы неискушенных граждан Федерации». Они требуют, чтобы было уничтожено все, что тянет, как они выражаются, цивилизацию назад, в первобытный строй. Собравшиеся здесь выражают также недовольство добычей нефти и газа на соседних планетах.
Закончив съемку, Лика с Джеком вернулись к своему скимеру и отправились в телецентр. В просторном зале одной из студий возвышалось гигантское панно из ста с лишним включенных телевизионных экранов. По залу суетились журналисты, за пультом сидели несколько операторов и следили за подачей и контролем передач со спутников.
Вдруг местный канал, прервав туристическую рекламу, снова начал транслировать в прямом эфире события с площади перед местным парламентом.
Внимание всех присутствующих вновь приковали местные новости.
На экране обезумевшие демонстранты рассредотачивались по городу, наводняя улицы, и крушили на своем пути все, что, на их взгляд, казалось старым и вышедшим из моды. Толпа переворачивала старинные автомобили, прогоняла с улиц, забрасывая грязью, конные экипажи. Разъяренные люди избивали продавцов газет и мастеров по починке обуви и одежды. Били стекла в двухэтажных автобусах, врывались в библиотеки и устраивали там пожары, кидая в пламя костра старинные книги и свитки. В музеях творилось подобное: обезумевшие молодые люди резали уникальные полотнища известных живописцев эпохи Возрождения, крушили витрины с экспонатами, не щадя ничего. На пол летели мраморные античные бюсты, рассыпались на тысячи осколков агатовые и бирюзовые чаши и кубки императоров прошлого.