На пятидесятилетие нашей супружеской жизни съехались не все дети и внуки. Мы, конечно, не обиделись, потому что у каждого из них – своя семья, проблемы, заботы. Кто поздравил по телефону, кто приезжал раньше, а кто еще только обещает приехать. А в целом было весело и шумно. Двери целый день не закрывались: приходили соседи, учителя, с которыми мы работали, директор школы, даже бывшие ученики. Вечером мы рассмотрели подарки, и Андрейка включил новый телевизор.

– Ну вот, теперь у вас будет по-настоящему качественное изображение, – сказал сын.

– Это что, намек на то, что мы уже ни на что не годимся – только смотреть мыльные оперы? – улыбнувшись уголком рта, заметил Роман.

– Нет, – возразил сын. – На то, что вам следует побольше отдыхать.

– Неужели прошло полстолетия с того дня, как мы поженились? – спросил меня Роман, когда мы остались наедине.

– Разве я думала в день, когда мы зарегистрировались, о нашей золотой свадьбе? – проговорила я. – Мне казалось, что ее справляют какие-то дряхлые дедушки и бабушки, которые уже выжили из ума от старости. Я и мысли не допускала, что пятьдесят лет могут пролететь как пятьдесят дней.

– И мы вместе, – задумчиво произнес Роман. Он помолчал, погрузившись в свои мысли, а затем сказал: – Это все благодаря тебе. Прости меня, если я когда-нибудь тебя обидел.

– И ты меня прости.

– За что? Ты – святая женщина, и я благодарен судьбе за встречу с тобой, – сказал Роман, а я вспомнила тот день, когда единственный раз в жизни солгала ему, изменив раз и навсегда свою судьбу. Мне захотелось признаться ему во всем и таким образом навсегда покончить с ложью, которая мешала мне всю жизнь. Я понимала, что это признание уже ничего не изменит ни в нашей жизни, ни в судьбе моей подруги, но… Но я так и не нашла в себе сил сделать это. Мне было стыдно, просто стыдно. И, кстати, почему нас не поздравила Валя?..

Валя позвонила на следующий день, и я узнала, что накануне Васе сделали операцию на сердце. Подруга не могла долго говорить, только наскоро поздравила нас с юбилеем, а я пожелала скорого выздоровления ее мужу. И все-таки, когда мы встретимся с Валей, необходимо набраться мужества и рассказать ей о моей подлости.

В последнее время Роман иногда жалуется, что у него жжет в груди.

– Просто не знаю, что со мной творится, – говорит он. – Не успел ведро с водой отнести в дом, а уже прижимает так, что дышать трудно.

– Надо ехать в больницу, – настаиваю я. – Тебе необходимо обследоваться и пройти курс лечения.

– Да как-то неудобно, – пожимает он плечами. – Еще подумают: такой здоровенный дядька, а дурака валяет… Я им и без того надоел своими болями в суставах.

– Работа врачей в том и заключается, чтобы ставить диагнозы и помогать людям, – пытаюсь я переубедить его. – Чем раньше болезнь будет обнаружена, тем легче ее лечить.

– Может, само пройдет? – не сдается он. – До сих пор я сам покупал лекарства, и понемногу помогало.

И так всегда! Как только речь заходит о посещении больницы, Роман сразу становится упрямым, как осел.

А тут еще и соседка Марина Иосифовна к нам подошла, когда мы копались в огороде.

– Соседи, – говорит, – вам не требуется консультация врача?

– Кое-кому требуется, – я с намеком поглядываю на Романа.

– На следующей неделе в село приедут разные специалисты. Привезут даже рентгеновскую установку, УЗИ и другое оборудование.

– Платно? – спрашивает Роман.

– Нет, слава Богу, хоть что-то осталось бесплатным, – отвечает Мария Иосифовна. – Надо только заранее записаться на прием.

– Спасибо за информацию, – благодарю я.

Дома снова подступаюсь к Роману:

– Пойдешь на обследование?

– Лучше ты сходи. Твой желудок тебя совсем замучил.

– Я-то пойду, а вот ты…

– Ну, хорошо, хорошо! – говорит он. – Пойду, но только ради тебя, иначе не дашь мне покоя.

А через два дня после этого разговора Роману стало совсем плохо. Он вдруг обмяк, побледнел, губы посинели. Потом схватился за грудь и потерял сознание.

«Скорая» приехала через десять минут, которые показались мне вечностью. На следующее утро я узнала, что он перенес микроинфаркт. Упрекать его после случившегося не хотелось.

– Только детям не сообщай, – попросил Роман, когда мне позволили его навестить.

– Не буду, – пообещала я, чтобы лишний раз его не волновать.

Но разве я могла не позвонить Даринке? А та, в свою очередь, тут же оповестила остальных.

Я попросила врача разрешить дочерям проведать больного. Врач еще раз предостерег, что Роману сейчас не следует волноваться, поэтому в палате должно быть не больше одного посетителя. Откуда доктору было знать, какая у нас семья! В палату входили по одному, но приехали все – с женами, мужьями и детьми.