– Сколько же это у вас посетителей? – поинтересовался врач у Романа, потому что мы заполнили весь тесный больничный коридор.

– Четверо детей, трое зятьев и невесток, восемь внуков и жена, – ответил Роман. – Итого – шестнадцать.

– Вам вредны чрезмерные нагрузки, – снова заметил врач.

– Что вы, доктор?! Каждый из них – как бальзам на рану, – Роман улыбнулся уголками губ. – Когда бы еще я их всех увидел?

Пока дети были у Романа, я незаметно выскользнула из больницы и побежала в церковь. Слава Богу, теперь можно было не маскироваться, чтобы зайти в храм. Там я узнала, что сердечным больным покровительствует святой Иоанн Божий. Найдя его образ, я долго и искренне просила его помочь моему мужу и заступиться за него перед Господом, потому что без него мне нет жизни.

Должно быть, святой услышал мои мольбы и послал Роману выздоровление, так что уже через месяц он был дома.

– Если ты еще раз так меня испугаешь, то я просто не знаю, что с тобой сделаю! – сказала я.

– Не буду, больше не буду! – усмехнулся он.

– Мы же договаривались прожить жизнь вместе, как Петр и Феврония!

– Так и будет, – ласково говорит он, а я кладу голову ему на грудь. От этого мне всегда тепло и спокойно.

– Обещаешь?

– Обещаю, милая, обещаю…

– До сих пор не могу поверить, что мы уже полвека вместе, – говорит Роман, вернувшись из больницы. – Кажется, только вчера мы встретились с тобой в парке. Ты была такая худенькая, что твоя коса показалась мне толще твоей талии.

– Правда?! – рассмеялась я.

– А знаешь, о чем я мечтаю? – Роман смотрит мне прямо в глаза. – Хочу, чтобы в будущем году в день нашей свадьбы собралась вся наша семья, раз уж в этом не удалось. И чтобы это было не в больнице, и чтобы обязательно приехали все-все. Мы бы поставили в гостиной два больших стола, чтобы места хватило всем.

– Дети и так нас не забывают.

– Нет, это совсем другое. Хорошо, конечно, что они приезжают к нам по очереди, но я хочу, чтобы хоть раз за наш стол сели все, в полном составе. Хочу полюбоваться красавицами-дочками и невестками, взглянуть в мужественные лица сыновей и зятьев, увидеть, ладят ли между собой внуки и внучки.

– Может, так и случится, – говорю я.

– Жизнь бежит быстрее горного ручья, а наши дети – мерило прожитых лет…

Я заметила, что в последнее время мы с Романом все время вместе. Вместе просыпаемся, рассказываем друг другу, кто как провел ночь, кому что снилось, у кого что болит. Вместе кормим скотину, потом идем в сад. Роман внимательно осматривает каждое деревце, прикидывая, сколько на нем будет плодов, и не надо ли осенью спилить какую-нибудь усыхающую ветку. Мы вместе любуемся цветами, которых полным-полно в нашем саду. К нам идут со всех концов села: то за рассадой, то за семенами, а иной раз и сами несут что-нибудь новенькое для посадки. Наш сад утопает в цветах с ранней весны до самых морозов, поэтому он похож на райский уголок. Мы вместе обходим свои владения, вместе завтракаем, вместе делаем все по дому и в огороде.

Роман стал плохо спать. Вот и этой ночью я слышала, что он только делает вид, что спит, чтобы не тревожить меня. Он несколько раз вставал с постели и глотал таблетки нитроглицерина. Я не могла уснуть, а он лежал на спине неподвижно, время от времени тяжело вздыхая.

– Ну, как ты провел ночь? – спрашиваю утром.

– «Не спалось мне. А ночь, как море», – ответил он словами классика.

– Тебе опять надо к врачу, – говорю я.

– Я всего месяц назад прошел курс лечения, – напоминает он. – И сейчас принимаю лекарства.

– А почему бы тебе не проконсультироваться с другим врачом?

– Ну что они могут сделать, если мой двигатель износился и начал давать перебои?.. Знаешь, Марийка, я сейчас почему-то все чаще вспоминаю детские годы.

– Странно, но я тоже. Может, и болезни к нам привязались, как августовские мухи, потому что не было у нас детства? Постоянно недоедали, недопивали и спину гнули с малых лет.

– Работали мы с тобой, дорогая, всю жизнь, отдавали себя работе без остатка, а пенсии у нас такие, что стыдно кому-нибудь признаться, – говорит Роман. – Те лодыри, что задницы просиживали дома на диване, получают столько же, сколько и мы. Разве это справедливо?

– Еще и смеются над нами! – добавила я. – А мы чужим детям больше времени отдавали, чем своим.

– А этот статус детей войны! Назначили доплату к пенсии, а это никакая не доплата, а чистая показуха. Потому что мы и не видели ее и, скорее всего, уже и не увидим.

– Как и «Юлину тысячу», – с горечью добавила я. – Зарегистрировались, а очередь в тесном и душном помещении я выстоять так и не смогла. Это я виновата: не выдержала.

– Не попрекай себя, – пытается утешить меня Роман. – Разве ты виновата, что государство нас обмануло, украв все наши сбережения?

– Жаль денег, – говорю я. – Разве забудешь, как отказывали себе во всем, старались хоть что-нибудь сэкономить на всякий случай? А оно вон как повернулось… Иной раз даже плакать хочется!

– Ничего, переживем, – посмеивается Роман. – И не такое пережили!

Мы идем в кухню. Я начинаю готовить суп, Роман бреется. Потом мы вместе завтракаем и выходим во двор. Роман выпускает из сарая кур, я их кормлю. Он хватается за ведра, чтобы идти по воду.

– Бери одно ведро, тебе нельзя, – напоминаю я. – Второе я и сама принесу.