Красавица-крестьянка подошла к выходу и стала с наблюдать за происходящим снаружи. Архелия, глядя на неё, задумалась. Чтение и письмо были настоящим даром, который преподнёс ей отец вместе с немногочисленными книгами, повествующими о днях минувших и потому загадочными, как сказка. Девушка обожала проводить время наедине с чужими мыслями, изложенными на старых листах. Она научилась понимать и спорить с невидимыми героями, пропуская через себя их чувства и чаяния.

Дочь барона покорно сняла семейный амулет и передала его Ортрун, подробно объяснив дорогу к дому отца смышлёной разбойнице. Дочь главаря вышла. Клетка снова захлопнулась. Сёстры по несчастью подкрепились скудным ужином и наслаждались временной передышкой.

– Так долго не протянем, – заметила Архелия. – Соломинку поднять не сможем, не то что…

Снаружи снова раздался шум. Коринн бросилась к любимому наблюдательному пункту. Прильнув к щели, она сначала не могла разобрать, что произошло. На небольшом пространстве собралось, казалось, всё разбойничье население. Оборванцы и сорвиголовы неистово ругались.

– Кажется, они возмущаются, что из последней вылазки им ничего не досталось, – её вывод не воодушевил подруг.

Из своей землянки вальяжно вышел главарь. Буяны поутихли под его хмурым взглядом. Он негромко сказал им несколько слов и снова скрылся. Присмиревшие лесные волки удовлетворённо расходились.

– Что же он им пообещал? – прослушав комментарий Коринн, Архелия забеспокоилась.

– Не слышно было, – красавица бессильно опустилась на пол рядом со стеной. – Мы предали род, и боги отвернулись от нас. Летим по свету, как листья, оторванные от ветвей дуба. В его высокой густой кроне нам было бы лучше и спокойнее.

– Ты могла бы песни сочинять. Жалеешь, что ушла из дома?

– Если так закончится мой путь, то да. Глупо всё.

– Не поддавайся унынию. Найдутся для нас новые боги.

– Как узнать, кому молиться?

– Здесь тоже есть свой дух леса. Правда, Хельга?

– Чужой, – не поддержала Архелию охотница. – Не поможет.

Коринн безнадёжно прикрыла веки и исступлённо молилась незнакомому божеству. Архи и Хельга вывели её из религиозного экстаза, предложив выспаться. Тесно прижавшись друг к другу и укрывшись единственной накидкой, подруги пытались уснуть, но не могли сомкнуть глаз. В тишине послышались чьи-то крадущиеся шаги и глухой робкий стук в стену, противоположную от входа.

– Кто там?

– Я Ортрун. Подойдите ближе.

Архелия и Коринн осторожно приблизились и прильнули к стене.

– Мы слушаем.

– Отец обещал завтра поделить добычу.

– Ну и пусть делит, – красавица недопонимала ситуацию.

– Он тебя и поделит. Ты одна здесь беловолосая…

– На сколько частей? – Архелия и тут подтрунивала над подругой, у которой подкосились ноги.

– Сначала пойдут на охоту, закатят праздник, будут отмечать удачную вылазку, веселиться и состязаться. Победитель получит награду, – Ортрун торопилась и говорила сбивчиво.

– Оленя ещё не поймали, а уже празднуют?

– Да, их тут полно, – не поняла двусмысленной фразы разбойница.

– А вот, видно, женщин-то не так много! Преувеличил старик твой! Драться будут за тебя, гордись! – обратилась дочь барона к приунывшей Коринн. – Достанешься «достойнейшему»!

– Издеваешься? – крестьянка насупилась.

– Я принесла тебе кинжал. Может пригодиться. Если увидят, не выдавай меня, – Ортрун опасалась гнева отца. – Даже если тебя будут есть живьём.

– Вместо оленя? – не удержалась от кривой улыбки красавица.

– Тебе придётся бороться с самым здоровенным. Я догадываюсь, кто победит. Он из чужих земель пришёл к нам. Если сомневаешься, то не бери кинжал.

– Давай, давай! Она справится, – Архелия забеспокоилась, что разбойница передумает.

В щели показалась знакомая рукоятка. Воительница с благоговением держала спасительную сталь. За стеной снова послышался шёпот:

– Может, вам что-нибудь ещё нужно?

– Выпусти нас отсюда, верни оружие и лошадей, – дочь барона подмигнула подругам.

За стеной воцарилось гробовое молчание. Ортрун мучительно соображала, не разыгрывают ли её пленницы.

– Но вы далеко с раненой не уйдёте, и отец убьёт меня за предательство.

– Правильно думаешь. Пойдём другим путём. Принеси тогда подстилку помягче для Хельги.

Шаги Ортрун стихли вдали. Подруги задумчиво смотрели друг на друга.

– Сволочь! Решил проучить меня за несговорчивость, – кипятилась Коринн. – Думает, я приползу к нему и буду умолять взять к себе.

– Лучше подумай, где спрятать нож. Руки тебе свяжут, памятуя о твоём героическом прошлом, – Архи с удовольствием поигрывала оружием.