— Я впервые это вижу.

— Верю, — кивнул Гуров. — Но название агентства «Фрегат» вы не можете не помнить. Кстати, у нас все готово для очной ставки с детективом оттуда. И если вы будете столь неблагоразумны, что откажетесь от моего предложения о сотрудничестве, мы ее проведем. Человек моментально вас опознает и скажет, что вы нанимали его для работы. Это подтвердят другие сотрудники, и ваше ослиное отрицание не будет стоить ровным счетом ничего. Кстати, детектив уже должен прийти, — Гуров посмотрел на часы. — Так что, облегчите нам задачу или будем огород городить?

— Да не надо никаких очных ставок! — махнул рукой Щелоков. — Я же не отрицаю, что обращался туда. Я просто хотел знать, откуда вы узнали, чтобы… Чтобы понять, знала ли Наталья при жизни, что я следил за ней! — выпалил он и отвернул голову.

— Насчет этого можете быть спокойны, — твердо произнес Гуров. — Она так ничего и не узнала.

— Слава богу, — пробормотал Щелоков и вздохнул. Потом поднял глаза на Гурова и сказал: — Шмыгайловский и Мищенко работают у нас в министерстве. Они еще из старой команды, от прежнего руководителя Точилина. А сейчас их поддерживает Рагозин. И с Гладких у них частенько возникали разногласия по различным вопросам. Им не нравились демократические идеи Гладких, к тому же они привыкли грести в свой карман. А Гладких порой выступал с благотворительными идеями и реализовывал их. Финансировал такие сферы, которые Шмыгайловскому и Мищенко были глубоко безразличны. И они злились, что он отправляет туда деньги, которые могли бы осесть в их карманах. Последним камнем преткновения была история с Клебановым…

— Очень интересно, — кивнул Гуров. — И кто же этот Клебанов?

— Он директор довольно крупной строительной компании. У него строительная фирма. Не так давно было принято решение построить дорогу и мост в одном из подмосковных районов. Клебанов хотел получить подряд на это. В сущности, Гладких было бы все равно, какая именно фирма все это отстроит, если бы он не узнал, что Клебанов за его спиной договаривается с Мищенко и Шмыгайловским о получении этого подряда.

— А им зачем это надо? — не понял Гуров.

— Так в этом вся и суть! Они хотели, чтобы дорога была длиннее на несколько километров, чем планировалось. И мостов воздвигнуть не один, а три. Разумеется, в этом случае было бы выделено больше средств из бюджета. Когда проект был утвержден, они внесли в него коррективы и стали готовиться к реализации, — принялся объяснять Щелоков.

Гуров сделал знак Крячко, и тот нехотя сел за компьютерную клавиатуру, фиксируя показания Виталия Павловича.

— А Гладких узнал об этом и велел вернуть все к первоначальному виду и прекратить отношения с фирмой Клебанова. Мищенко и Шмыгайловскому это, естественно, не понравилось. Они принялись убеждать Вячеслава Андреевича, что так будет гораздо лучше, что их проект прогрессивнее, и все такое, но он лично поездил по тому району и остался при своем убеждении. Длинная дорога не нужна, потому что дальше намеченного места начинается совершенно нежилая местность, проще говоря, степь, которую никто в ближайшее время застраивать не собирается. А два лишних моста не нужны, потому что мелкие дороги так и так сходятся в одном месте, где и должен был быть построен один-единственный мост. Так что его было вполне достаточно.

— И у Гладких с Шмыгайловским и Мищенко вышел открытый конфликт? — спросил Крячко.

— Ну, до скандала и рукоприкладства дело не дошло, — заставил себя улыбнуться Щелоков. — Просто Гладких в жесткой форме приказал все вернуть как было и найти новых подрядчиков. Шмыгайловский пообещал, но, по-моему, он так и не разорвал договоренности с Клебановым. Во всяком случае, я видел Клебанова пару раз у его кабинета. Разумеется, разговоров их я не слышал.

— Угу, понятно, — протянул Гуров, переваривая полученную информацию. — Что ж, Виталий Павлович, спасибо за ваш рассказ. Рад, что вы поступили благоразумно, не став отрицать очевидного.

— Вы меня отпустите теперь? — немедленно спросил Щелоков.

— Пока нет, Виталий Павлович, — покачал головой Гуров. — Пока еще ничего не ясно.

— Но вы не можете держать меня здесь до бесконечности! — горячо запротестовал тот. — А если вам вообще не удастся прижать Мищенко и Шмыгайловского? Это старые интриганы, хитрые лисы…

— Ох, мы тоже немолодые! — простонал Крячко.

— Не волнуйтесь, если они виновны, мы их обязательно возьмем, — пообещал Гуров.

— Но… Но у меня погибла жена! Господи, я даже не знаю, может быть, ее уже похоронили… без меня.

— Пока еще не похоронили, — сообщил Гуров. — Я сейчас же отправлюсь в ваше министерство и постараюсь проверить все, о чем вы рассказали. До встречи, Виталий Павлович.

Щелокова увели, хотя он и пытался бурно выражать свой протест. Оставшись наедине с Гуровым, Крячко сказал:

— Вполне может быть, что он просто переводит стрелки.

— Тогда бы он нашел более уязвимую кандидатуру, чем высшие чины министерства, — возразил Лев и поднялся. — Я к Петру. А ты… знаешь что? Займись-ка пока нашим зятьком, что-то я про него забыл совсем. Точнее, не забыл, а просто некогда было им заняться. Для начала съезди в его фирму. Может, удастся перехватить его там. А если и нет, то постарайся узнать, в какую такую командировку он направился. Сдается мне, что он просто избегает встречи с нами.

— Говори название фирмы и адрес — съезжу, — сказал Крячко.

Гуров продиктовал ему все, что нужно, и отправился по своим делам.

Подходя к лестнице, он увидел там неуверенно переминавшегося с ноги на ногу Бушуева, который колебался, идти ему дальше или нет. Увидев Гурова, он двинулся было к нему, но потом остановился и произнес:

— Здрасьте!

— Привет, — сухо отозвался Гуров, протягивая руку, но вовсе не для приветствия. — Давай свой пропуск.

Быстро подписав его, он вернул пропуск Бушуеву и пошел дальше.