— Да что мне там делать? — взвился Бушуев. — Я тебе честно все рассказал!

— Делать — это наша забота. Ты, главное, приходи. И смотри, Витя, без глупостей. Если ты в твоей ситуации еще и в бега кинешься, это будет очень плохим поступком, который сильно осложнит твою жизнь, которую ты и сам себе усложнил.

С этими словами Гуров подошел к Бушуеву и отстегнул наручник. Тот сразу же принялся растирать онемевшую руку и попытался подняться на ноги. Льву не хотелось протягивать ему руки, однако он помог ему подняться. Затем подтолкнул Бушуева к выходу, спокойно запер гараж и сел в свою машину.

— А я? — удивленно спросил Виктор. — Ты что же, меня не подвезешь?

— Я работаю не в службе такси, — холодно отозвался Гуров. — Вот тебе твои деньги — они мне абсолютно не нужны, на них вполне доберешься.

И, сунув через окно купюры Бушуеву, он быстро включил мотор и поехал по узкому проулку, оставив детектива в растерянности стоять между гаражами.

Гуров сразу же поехал домой к Крячко, где отдал ему ключи и подробно рассказал о своей беседе с Бушуевым. Стас внимательно выслушал друга и сказал:

— Ну так это же подтверждает версию о виновности Щелокова! Осталось только дожать его — и он у нас в кармане. Завтра явится этот Бушуев, мы им быстренько очняк организовываем, и Щелоков готов.

— Почему ты так в этом убежден? — спросил Гуров.

— А разве не ясно? Своим обращением в детективное агентство он подтвердил факт, что догадывался о связи своей жены с Гладких. После слежки он в этом убедился, затаил злобу… А в пансионате под влиянием выпитого да в сочетании с издевательским поведением Гладких у него кровь и закипела! Гладких он сбросил с балкона, потом как ни в чем не бывало позвал женушку кататься, где и утопил. Ревность — один из самых популярных мотивов для убийства, второй после денег. Это я тебе точно говорю.

— Версия действительно убедительная, — согласился Гуров. — В ней есть только одно слабое место. Откуда Щелоков мог наверняка узнать о связи своей жены с Гладких, если не видел фотографий?

— А откуда ты знаешь, что он их не видел? — не согласился Крячко. — Во-первых, твой Бушуев может и соврать. Верить такому человеку на сто процентов — себя не уважать. Во-вторых, Щелоков, не доверяя никому, мог и сам проверить свою супругу. Например, проследив, когда Гладких пораньше уйдет с работы или отправится куда-нибудь посреди дня якобы по важным делам. Ну, и в-третьих, он мог и не иметь доказательств, зато иметь внутреннюю уверенность, что жена наставила ему рога. А тут еще сам Гладких масла в огонь подлил своими репликами.

— Не знаю, не знаю… — задумчиво произнес Гуров и вздохнул. — Признаться, мне бы очень хотелось, чтобы завтра все выяснилось окончательно. Не хочется мне лезть в эту чиновничью кухню, ох не хочется!

— Я тебя прекрасно понимаю, Лева, — кивнул Крячко. — Вот и давай, прежде чем ими заниматься, провернем очняк. Уж если не поможет — будем заниматься этими чиновниками из министерства.

— Хорошо, договорились, — ответил Лев и поднялся. — Поеду, а то там Мария вся на меня обиженная. Из ресторана сбежал, субботу на работе провел, если еще и в воскресенье ее из театра не встречу, домой можно не возвращаться.

— Не клевещи на свою супругу, Лева, — назидательно проговорил Станислав. — Она у тебя, конечно, женщина с характером. Но и с пониманием.

— Я ей так и передам, — сказал Гуров, обувая ботинки. — Может, успею этим смягчить, чтобы затем спешно реабилитироваться.

— Давай, удачи! — пожелал Крячко, закрывая за ним дверь.

Реабилитацию Гуров все-таки получил после того, как приехал в театр за женой с огромным букетом пионов. Спектакль удался: Мария была в ударе, играла так, словно это был ее последний вечер на сцене, и Гуров даже невольно пожалел, что не успел к началу спектакля и довольствовался лишь последним актом. Его прекрасно знали в театре и беспрепятственно пускали, когда бы он ни приехал.

Мария была приятно удивлена, увидев супруга в зале. Конечно, она сразу заметила его, когда он осторожно прошел на свободное место в девятом ряду и сел в кресло. Однако, когда он после спектакля подошел к ней с букетом цветов, сделала вид, что не ожидала его увидеть.

— Я предлагаю возобновить наш прерванный вечер, — сказал Гуров, когда они остались вдвоем. — Можно в том же самом кафе, можно в другом месте — где пожелаешь!

— А ты уже узнал, кто убил этого чиновника? — полюбопытствовала Мария, которая была в курсе наиболее значимых дел мужа.

— Увы, нет, — признался Гуров. — И, может быть, узнаю еще не скоро.

— Что, даже версий нет? — нахмурилась жена.

— Версия есть. Но она меня не очень устраивает. Но давай не будем о моей работе. Ты решила, куда мы поедем?

— Решила, — твердо сказала Мария. — Мы едем домой.

— Почему домой? — Гуров недоуменно посмотрел на нее; неужели Мария настолько обиделась в прошлый раз, что теперь ее ничем не проймешь?

— Потому что я не хочу, чтобы мы смешивали личную жизнь и работу.