Мистер Эшли-Монтегю присел на легкий стул, специально принесенный для него ассистентом. Дейл никогда прежде не видел этого человека так близко. Ему всегда казалось, что мистер Эшли-Монтегю еще молодой человек, но сейчас, в луче проектора и отраженного света экрана, он видел, что миллионеру по крайней мере лет сорок. А может, и больше. Его несколько чопорная манера одеваться и галстук бабочкой придавали ему довольно-таки солидный вид. Сегодня он был одет в белый полотняный костюм, ярким пятном сиявший в темноте. Исследование, – хмыкнул мистер Эшли-Монтегю. – Сколько тебе лет, парень? Четырнадцать?

Через три недели будет двенадцать, – тихо сказал Дуэйн.

Дейл даже не знал, что у его приятеля день рождения в июле.

– Двенадцать… – повторил мистер Эшли-Монтегю. – В двенадцать лет не производят никаких исследований, мой друг. Так что, дружок, поищи то, что тебе нужно для доклада, в библиотеке.

– Я уже искал в библиотеке Оук-Хилла, сэр, – ответил Дуэйн. – Но там не было сведений за один год. Мне сказали, что часть архива Исторического общества была передана на хранение вашей семье. Я полагаю, что эти документы должны быть доступны всем, кто хотел бы их изучить… Все, о чем я прошу вас, сэр, это позволить мне взглянуть на материалы, имеющие отношение к Старой центральной школе.

Несмотря на слово «сэр», Дейл не услышал в тоне своего друга большого почтения к собеседнику. Со стороны казалось, что разговор ведут двое взрослых, равных по положению людей.

Мистер Эшли-Монтегю скрестил на груди руки и с большим вниманием уставился на экран, где Том задавал очередную трепку Джерри. Или это Джерри валтузил Тома?… Дейл никак не мог запомнить, как зовут мышь, а как – кота.

– Можно узнать поточнее тему твоего доклада? – прервал молчание миллионер.

Дуэйн секунду помолчал, словно набирая в грудь побольше воздуха.

«Колокол Порша», – сказал он наконец.

Или он произнес какие-то другие слова? Возможно, Дейл что-то не так расслышал, потому что раздавшийся в тот момент с экрана шум – очередной всплеск возни между Томом и Джерри – почти заглушил ответ Дуэйна.

Мистер Эшли-Монтегю рывком вскочил со стула, схватил Дуэйна за плечи, затем резко отступил и опустил руки. Он выглядел крайне смущенным.

– Такого колокола нет, – донеслось до Дейла сквозь крики из динамиков.

Дуэйн ответил что-то, но взрыв, раздавшийся рядом с котом, заставил даже мистера Эшли-Монтегю наклониться к Дуэйну, а Дейл и подавно ничего не понял.

… Да, колокол действительно был, – говорил миллионер, когда до Дейла снова стали долетать обрывки их беседы. – Но это было много лет, даже десятилетий тому назад. Кажется, еще до Первой мировой войны. И разумеется, колокол оказался подделкой. Мой дедушка был… скажем так… обманут. Одурачен. Его просто надули.

– Вот-вот, именно этим я и хотел бы закончить свой доклад, – сказал Дуэйн. – Иначе придется констатировать, что колокол таинственным образом исчез и его местонахождение в настоящее время остается загадкой.

Мистер Эшли-Монтегю встал и принялся мерить шагами площадку эстрады. Мультфильм закончился, и его помощник торопился поставить документальный ролик о коммунистической угрозе с комментариями Уолтера Кронкайта. [62] Дейл покосился на экран. За письменным столом сидел темноволосый журналист. Эту черно-белую ленту уже показывали в прошлом году в школе на специальном сеансе. Возникшая на экране карта Европы и Азии стала постепенно темнеть, иллюстрируя распространение коммунистического влияния. Толстые стрелы протянулись в Восточную Европу, Китай и еще в какие-то страны, названий которых Дейл не знал.

Ничего таинственного здесь нет, – огрызнулся мистер Эшли-Монтегю. – Я сейчас вспомнил. В самом начале столетия дедушкин колокол увезли куда-то и оставили на хранение. Он больше никогда не звонил. Из-за каких-то трещин в корпусе, насколько я помню. В самом начале войны его забрали, расплавили, а металл использовали на нужды армии.

Он замолчал и снова повернулся к Дуэйну спиной, как бы давая знать, что беседа окончена.

– Было бы отлично, если б я смог привести в своем докладе цитату об этом из книги, ну и, может, несколько старых фотографий… – не унимался Дуэйн.

Миллионер тяжело вздохнул, как будто в ответ на расширение территории коммунистического влияния, изображаемое на экране. Речь Уолтера Кронкайта звучала ничуть не тише воплей Тома и Джерри.

– Молодой человек, никакой книги нет и в помине. То, что доктор Пристман завещал мне, представляло собой кучу разрозненных, несброшюрованных и недатированных материалов. Несколько папок, насколько я помню. Уверяю вас, я не сохранил их.

– Не могли бы вы сказать мне, куда их передали, – настойчиво продолжал расспрашивать Дуэйн.