– Я никогда не уходил. Просто ты не хотел в это поверить.

Творец снова покачал головой, но уже не так уверенно.

– Какая разница, верю я или нет?

– Есть разница.

Сказав это, Лонолон вытянул вперёд руку ладонью вверх.

Брэдли почувствовал, как ему делается легче. Слабость осталась, вряд ли он смог бы без посторонней помощи подняться и сделать хотя бы шаг. Но боль, стальными обручами стискивавшая голову, ушла.

– Ну же, Свеф, - не отводя руки, тихо произнёс нигдеанец.

Медленным, неуверенным движением Творец снял своё чёрное кольцо и положил на ладонь Лонолона. Нигдеанец на него даже не взглянул, сжал пальцы и опустил руку.

– Если Конфигурация исчезнет, гио всё равно будут жить так, как привыкли, - прошептал Творец.
– Не я, а они сами заставят себя создавать новые разумные расы и отбирать у них энергию. Вечное угасание стало для них единственной возможной формой бытия.

– Может, кольцо повторится ещё один раз, или несколько. Но рано или поздно всё изменится. Они всё изменят, вот увидишь.

– Гио и другие?..

– Да. Гио и другие. Вместе.

Свободной рукой Лонолон едва ощутимо коснулся щеки Творца.

– Ты устал.
– На губах нигдеанца появилась улыбка.
– Тяжело бороться с непостоянством мира. Нам с тобой пора идти...

– Куда?

– Туда, где нет ни цельности, ни двойственности, ни их отсутствия, никаких границ.

– Но...

– Теперь ты сможешь. Без иллюзий, по-настоящему.

И они пошли. Возле сидящего на полу Брэдли Лонолон остановился и, склонившись над ним, взял его бессильную руку в свои. На мгновение ладони человека и нигдеанца соприкоснулись.

– Ты мог бы сделать это и без нас...
– сказал Фолио, глядя в глаза, лучащиеся тёплым мягким светом.
– Без людей и без гио. Мог бы остановить его... Вы могли бы не...

– Да, - согласился нигдеанец.
– Но зачем?

На своём прежнем месте появилось окно от пола до потолка. Но, наверное, теперь стекла в нём не было, потому что Лонолон и Творец беспрепятственно вышли через него на улицу. Фолио видел, как они ступили на дорогу и двинулись мимо песчаных дюн, по пустыне, освещённой чёрным солнцем.

Снова вернулась боль, но в этом уже не был виноват ни Творец, никто другой. Брэдли крепче стиснул кулак, в котором было зажато кольцо. Должен ли он сейчас о чём-то думать? И если да, то о чём?

Ему представилось вдруг, что на стенах зала возобновился калейдоскопический танец диковинных существ и узоров - но это оказалось не так. Он увидел что-то совсем другое. Перед ним возникали лица - не фантастические, не воображаемые - обычные лица людей и гио. Перед ним пролетали жизни... Жизни длиной в десятилетия и длиной в тысячелетия. Переполненные энергией и готовые погаснуть, как свеча на ветру. Мелькали эпохи, рождались и гибли планеты... И всё замыкалось в круг. В огромное кольцо, медленно вращающееся по часовой стрелке.

Кольцо должно разорваться. Брэдли чувствовал: когда это начнёт происходить, высвободиться столько силы, что на какое-то мгновение для того, кто находится в зале Конфигурации, станет возможно почти всё. Но ему не нужно всё. Ему нужно совсем немного этой силы, и немного смелости - чтобы не отступить.

Фаар говорил, что с уровня открытого восприятия сознание может перейти на следующий, находящийся вне гиотского информационного поля. Он был прав - но лишь отчасти. Этот уровень не просто за границами инфополя гио - как сказал нирмаэ, он вообще за всеми границами.

Глупо бояться, когда до цели остался один-единственный шаг. И он сделал этот шаг, почувствовав, как становится частью чего-то огромного и неразрушимого. Нет, не становится... На самом деле он принадлежал этой ясной безграничности всегда. Только раньше почти не ощущал этого.

Круг, вмещающий в себя целую вселенную, превратился в символ энсо, небрежно начерченный прутиком на песчаной дорожке. Сначала он было сплошным, потом разомкнулся и исчез.

Когда Брэдли раскрыл ладонь, в которую нигдеанец положил кольцо, она оказалась пуста. И оставалась пустой краткий миг - пока Брэдли Фолио ещё существовал в физическом мире.

Два спутника, шагающие через пустыню по ровной прямой дороге, ушли уже очень далеко. Ещё немного - и их фигуры скроются за линией горизонта.

Солнечные лучи осветили стоящий посреди круглого зала стол и ничем не заполненное кольцевидное углубление на его поверхности. Это были последние лучи, потому что солнце, прежде не двигавшееся с места, наконец-то склонилось к закату и превратилось в полукруг. Цвет его изменился, из чёрного став желтовато-оранжевым.

Далеко-далеко, в одном из городов планеты Земля, Лотос Хелла, не в силах больше скрывать своих чувств, уронила голову на руки и всхлипнула. Майкл Мэйнлоу нерешительно тронул её за плечо.