– Манипуляции с душами – это очень мощная магия, – как бы извиняясь, развела руками сидящая на коленях суккуба, причем ее груди при этом чисто случайно мазнули по длинному носу гоблина. Тот, впрочем, не возражал. – Она по плечу лишь высшим демонам. Да и учат ей только их. Я пару раз видела применение подобных чар издалека, но и только.

– М-м-м… – замялась шаманка, явно ища способ оказаться полезной и заработать еще немного денег. – Мама меня такому не учила. Однако я знаю, что старый шаман Холхюк, который точно дошел до теплых земель, смог победить какую-то жуткую тварь. Причем очень сильную, раз она вместе с отрядом обычной нежити вырезала его стойбище. Ее начальник был мертвым, разумным и хорошо колдующим. Но вряд ли то существо могло являться дохлым человеческим волшебником, поскольку имело слишком большие размеры и рогатый зубастый череп. Может, оно при жизни являлось демоном? А после смерти стало демоном-личем.

– Аргументы? – потребовал гоблин. – Сама понимаешь, мы сейчас не можем себе позволить бросаться за каждой байкой.

– Ну, Холхюк сохранил череп, сделав его навершием своего посоха, – ответила шаманка. – И я лично слышала, как тот ругается и кричит, когда у Холхюка есть настроение попытать убийцу его родичей.

– Сковать чью-то душу куда труднее, чем просто разбить на куски, – тут же встрепенулась суккуба. – Это как с пленником! Живой он может броситься на врага и принести пользу в качестве раба. Однако мертвое тело куда безопасней! Тимон, милый, мы должны найти этого тролля. Ай! Хвостик! Хвостик! Хвостик!

– Не пытайся мной манипулировать, Сури, – улыбнулся суккубе гоблин, безжалостно накручивая длинный и, по всей видимости, весьма чувствительный придаток демоницы себе на руку. – Кажется, мы договорились о том, кто тут командует, а кто подчиняется. А если уж пытаешься, то не пользуйся своей ментальной магией, дура! За такое большинство жителей Арсарота имеют свойство убивать на месте. Особенно тех, кого они считают для себя опасным.

– Ой! – взвизгнула суккуба, когда кончик ее хвоста украсился настоящим узлом. Не делая, впрочем, попыток вырваться. Или тем более как-то защитить себя при помощи физической силы и чар. – Я случайно! Это инстинктивно получилось! Оно само!

– Мама меня порола за такое «само», когда я начала мальчиками интересоваться, – предвкушающе заметила Острога. К демонам она, похоже, особой неприязни не питала, в отличие от эльфов, впервые их видя. Но наказание Сури, очевидно, ей чем-то понравилось. Впрочем, зимних фейри никто и никогда не называл добрыми существами. Даже они сами. – Надо сказать, помогло.

– Что, перестала интересоваться мужчинами? – схватился за сердце в притворном ужасе гоблин, не выпуская хвоста провинившейся подчиненной, из глаз которой текли слезы боли. – Какой кошмар! Я это так не оставлю! Нужна срочная интенсивная терапия!

– Нет, – несколько поспешно мотнула головой полукровка, видимо, заподозрив зеленого коротышку в каких-то совсем уж недобрых намерениях. В конце концов, шаманы всегда славились своей мудростью и чутьем на неприятности. Им без этого при общении с духами было не выжить. – Узнала, что, просто распустив шнуровку на груди, могу добиться того же результата. Но без всякой магии и не подавляя волю мужчины.

– Эти вопросы вы после обсудите, девочки. Наедине, когда вашим разговорам никто не помешает, – гоблин, наконец, выпустил хвост суккубы на свободу. – А теперь меня очень интересует информация по этому Холхюку. Где он сейчас, как выглядит, какими путями достиг своих возможностей.

– Ну, он зимний фейри, очень старый и очень уродливый. Настолько, что его нежить может за своего принять. Нет клыков, обоих глаз, ушей и носа. Кожа от времени или магии стала почти прозрачной, и теперь он кажется почти черным из-за того, что видна кровь. Вместо ног от колен идут протезы, пальцев осталось штуки четыре. Весь в шрамах, и самые большие из них на лысине. Говорят, они оставлены драконом, чей позвоночник стал основой для посоха шамана, – судя по голосу, Острогу данным персонажем, похоже, пугали в детстве. Впрочем, судя по описанию, им вполне можно было доводить до истерики и демонов. Причем куда более серьезных, чем суккуба. – Зоаджин по сравнению с ним пышущий здоровьем молокосос. Сколько ему лет, не помнит даже сам Холхюк. У кого учился и чему именно – тоже большой вопрос. Но его родное племя Ледяного Леса всегда жило в таких местах, куда остальные кланы соваться даже не пытались. И они смогли вокруг своих домов уложить целую армию нежити. Правда, все равно погибли почти все. Но после нападения на них целых три года твари вели себя очень смирно и практически не атаковали.

– Ну ничего себе мастодонт! – ошеломленно присвистнул гоблин. – Почему же я о нем ничего не знаю?

– Так он и его племя из своего медвежьего угла никогда не вылезали, – пояснила полукровка. – Посторонних к себе иначе как женами или мужьями не принимали, гостей не любили, ничем не торговали. Да, старик мог бы стать великим вождем как самый сильный из шаманов фейри… Но последних, кто пытался на этом настаивать и достал самого Холхюка, теперь используют как путеводный знак. Старик, несмотря на все свои травмы, их догнал и в каменные статуи превратил. Если бы не он, с севера мало кто смог бы спастись. В одиночку этот калека стоит больше, чем четыре десятка лучших воинов наших племен. А уж если приходилось кому вместе с ним сражаться, то все, у противников шансов не было. Магию он пускал в ход воистину жуткую. Я когда ее видела, чувствовала, что хочу оказаться как можно дальше от тех мест. Монстров рвало на куски, словно тряпки, да и сам Холхюк неподъемным посохом махал, как тросточкой. Только и успевай от отшибленных голов уворачиваться.

– Боевой дедушка, – потер затылок гоблин и, похоже, всерьез задумался. Даже по-прежнему находящуюся рядом с ним суккубу замечать перестал. – К такому на кривой козе не подъедешь. Да и танк, с его точки зрения, похоже, лишь самоходное месторождение металлолома. Где сейчас этот заслуженный пенсионер обретается-то?

– После того как он вывел несколько племен в безопасные земли, ушел куда-то по направлению к побережью, – поведала шаманка. – Бурчал, что обязательно найдет тех, кто напустил на нас эту пакость. Его родичи пошли со своим патриархом. Все трое, которые уцелели.