— Мы же даже не пересекались с ним, никогда… — Микса посмотрела на меня. — Что-то как-то для него сделали и всё…

Я пожал плечами:

— Обещаю, Микса, — я поинтересуюсь.

Молчание. Стучат колёса. В купе темно.

— Знаешь, Микса, — сказал я, — когда мы были сегодня там, в «Шесть на шесть», я подумал, что ты красивая женщина.

Микса молчала целую минуту, смотря в стол. Потом подняла блестящие глаза:

— Это потому, что я была в ЕЁ парике и напомнила тебе ЕЁ, — сказала она странным голосом.

— Микса…

— А так, ты бы на меня даже не посмотрел! — запальчиво сказала она и, вскочив из-за стола, выбежала в коридор.

И я наконец-то прижал Кри к своей щеке. Частичку её. Маленькую часть настоящей Кри.

Москва. Дождь. За окнами какой-то проспект. Размытое сквозь стекло изображение мигающих реклам, светофоров, автомобильных огней, несущихся с бешеной скоростью.

Одна из квартир, купленных когда-то через подставных лиц. У Миксы оказались ключи именно от этой. Полупустые комнаты. Два играет посреди прихожей поломанным телефонным аппаратом. Я и Микса на кухне. Пью чай. Она смотрит в окно и курит.

— К Фудзи так просто не подберёшься, — говорит Микса.

— Кеннеди же застрелили, — отвечаю я, прочищая пистолет.

— Там убийце было известно, где будет проезжать президент… — Она затянулась и выпустила дым. — А Роман Петрович в открытом лимузине по улицам не разъезжает. И в туалет без охраны не ходит. И где он живет — тоже неизвестно…

— Если он смог подобраться к нам, — сказал я, — мы к нему тем более сможем.

— Но для этого нам нужно больше, чем один пистолет.

— Кто там?

— Я.

Дверь открыли почти сразу.

— Аспид!

— Тихо, не ори! — я быстро прохожу вглубь этой старой квартиры и смотрю в комнаты, туалет, ванную.

— Нет никого… Я один…

Шушик. Старик в очках, тренировочных штанах и футболке с большими буквами «PSYCHO».

— Здравствуй, Шушик.

— Здравствуй, Аспид…

Кривда, любительница пострелять по пустым банкам из-под пива, купила свой «парабеллум» у Шушика. А потом он снабжал её патронами.

— Я думал вас всех…

— Я тоже думал.

— И твою девочку, да? Бедная… Такая красивая девочка…

— Я тоже бедный и красивый.

Шушик горестно покачал головой, холодно глядя на меня сквозь очки.

— Мне нужен «Глок» с глушителем и гранаты. — сказал я. — Вернее, два «Глока» с глушителями.

Он перестал кивать головой:

— Зачем? Ты хочешь стрелять в тех, кто убил твою девочку?

Я почувствовал как мои губы разъезжаются обнажая зубы. Мне очень хотелось чтобы это было похоже на улыбку. Шушика передернуло.

— Что ты говоришь? — прошипел я сквозь сжатые челюсти и приложил ладонь к уху, — а?

Шушик помолчал. Потом произнёс:

— Потому что, если ты таки будешь мстить за свою девочку и друзей, однажды придут ко мне и спросят…

— Два «Глока», — перебил я его, — и ты же знаешь — никто не придет после того, как я…

Надеюсь он правильно понял мой жест.

Молча смотрел на меня.

— В чём дело, дружище? — оскалился я. — Моё лицо не внушает тебе доверия?

— Оно внушает мне опасения, — сказал Шушик и, повернувшись, ушёл вглубь квартиры — одеваться.

Сейчас делают такие замечательные игрушки — просто загляденье. Дети стоят перед витринами часами, открыв рот и рассматривая сверкающие модели автомобилей, игрушечных младенцев (смотри, мама — он как живой!) и точно выполненные копии стрелкового оружия.

Все эти «DESERT EAGLE», «ТТ» и «Маузеры» в руках мальчишек, бегающих по коридорам школ, стройкам и улицам, выглядят как настоящие. Обладатели пластмассовых копий не упускают возможности устроить перестрелку в любом месте:

— Бдж-бдж! — орут они, мешая взрослым. Вот сейчас в большом «бистро» несколько сорванцов, поделившись на две группы, играют в интересную игру: «Бандиты ограбили банк, но тут приехали полицейские и бандиты не успели уехать и взяли заложников, и полицейские сейчас всех освободят».

Пока родители поглощают пищу и болтают, «бандиты» и «полицейские» уже по три раза успели перестрелять друг друга:

— Падай давай! Ты убит!

— Я в бронежилете!

— Ага! Хитренький! Бдж-бдж!!!