Кто-то плюхнулся на землю рядом. Мейри покосилась вбок - пухлые коленки, обтянутые льняными штанишками, Кара.

― Ух, устала, ― выдохнула подруга. ― Прям с рассвета очередь, из теплой постельки вынули, один крестьянин отхватил себе топором...Что там у тебя?

― Что отхватил? ― заинтересовалась Мейри, выпрямляясь.

― Полпальца.

― А-а-а....Приживили?

― Куда там! Напрочь отхватил, а свинья те полпальца съела.

― Фу!

― Ага, ― радостно согласилась Кара. ― Я рану заживляла, вспухло сильно.

― Пусть теперь тот крестьянин ту свинью съест, в отплату, ― предложила Мейри, опять заглядывая в дыру.

― Так свинья-то не его, соседская, ― Кара тоже наклонилась к земле, послушала. ― Лис?

― Угу, Маврун загнал, как ее теперь выманить?

― Так-дак, цумэии, ― писклявым голосом пропела Кара в дыру.

― Бесполезно. Ждет, когда мы уйдем.

― Слушай, ― встрепенулась Кара, ― я ж как раз по поводу Мавруна, он опять в огород залетел, Лелее ранний лучок потоптал, она велела его...в суп.

― Ну и хорошо, будет суп с луком.

― да не лук, Мавруна!

― Моего Мавруна?!

― Так он старый уже, кур не топчет.

― Ну и что! Да он любого сторожевого пса переплюнет! Вон, лису даже прогнал!

― Вот-вот. Всех клюет, младшие его боятся, даже я боюсь, к нужнику - бегом, из нужника - тоже бегом! Летал бы еще пониже, а то, как ястреб, на крышу сядет - жертву выглядывает. Сагу Реману на голову сел, хорошо, в капюшоне запутался. А про лису Лелее не говори, она ее вместе с Мавруном сварит, потоптанным луком приправит. А имя еще...

― Что имя? ― Мейри понимала, что подруге петуха жалко, но Лелеи терпенье, видно, пришло к концу, да не у нее одной.

― Кто его Мавруном окрестил? Маврун - демон левого берега, брат Мафуса, ― Кара дунула на пальцы, сложенные щепотью. ― Лелея даже имени его вслух не произносит, чтоб беду не накликать, исчадием зовет. Назвала бы ты его...Чернышом...Гребешком...как угодно, но демоном-то зачем?

У Мейри защипало в глазах:

― Вот пусть Лелея сама его ловит и голову рубит. Или ты...вон...возьми топор....Не все ж тебе заживлять...

― Я?! ― ужаснулась Кара, даже веснушки побледнели на круглом лице. ― Ты что, Мей?

― А что?! ― заорала Мейри, сдерживая слезы. ― Суп-то куриный любишь небось! Или студень!

― Студень!? ― взвизгнула Кара.

Из-под свинарника повеяло беспокойством. Лиса зашуршала, видно, забираясь поглубже. Даже здесь, в закутке между сараев, девушки услышали рокот голоса Лелеи и громкое кудахтанье. Мейри вскочила с колен, намереваясь спасать храбрую птицу от кипящей кастрюли, но в проходе показался сам саг Берф. Под мышкой он нес притихшего черного петуха, немо разевающего янтарный клювик, а тхутов Маврун и не подумал вырываться, у другого сидел бы уже на крыше и целился обидчику в макушку. Саг сунул петуха порядком перетрусившей Мейри, посмотрел на девушек, гневно сведя кустистые брови. Потом, кряхтя, наклонился к дыре под свинарником.

― Цумэии, дак-дак, мулииа...

Лиса деловито вылезла из-под досок, опершись на передние лапы, прогнулась, потягиваясь, подошла к ограде и вопросительно подняла глаза на сага. Тот несильно толкнул одну из досок забора, открывая рыжухе проход, и цумэии потрусила к лесу, ни разу не оглянувшись на людей, проводивших ее взглядом.

Саг повернулся к девушкам.

― Перья обрезать, переименовать...в Руника, запереть в курятнике... и к орате Донише сходите, она вчера кур побила, возьмите трех, нет, четырех, для благоприятного счета - на леднике полежат. Сметаны купите у ораты Беи. Все за свою медь, и не дешевите, проверю. Орате Лелее поднесете все со стыдом и извинениями. Э-э-э, да какой с вас стыд, бестолочь! И чтоб до обеда на кухне редьку тереть, суп варить...У-у-ученицы.

Саг ушел, качая головой, отряхивая рукава рубахи от сора. Кара пригорюнилась, расстроенная тем, что попала под горячую руку и вошла из-за того в убыток. Мейри шмыгнула носом, проворчала:

― Ну, Руник, так Руник...

****

После истории с петухом саг сердился целую неделю, даже суп ел, хмурясь. Саг Реман такой силой духа не обладал - как видел в тарелке куриное крыло, сразу хмыкал и улыбался во весь рот: он в спасении Мавруна принимал самое активное участие, бегал по двору с ребятней и, по словам Лелеи, нарочно больше всех под ногами путался.

― Лысину заимел, а все туда же, как дитя малое ! ― кричала Лелея, ― Уйди с глаз! Женись лучше! Срамота!

Все знали, что саг Реман, не старый еще тридцатидвухлетний мужчина, никак не мог найти себе супругу, объездил уже все поселки и оставшиеся храмы, но дочери охотников, сагов и толкователей с пренебрежением смотрели на смешного кругленького молодого человека, да и время выдалось неподходящим для сватовства - в Пятихрамье пришла пора тревог. Со всей Метрополии нынче приходили нехорошие слухи: об осквернении храмов, предательстве сагов, тварях, рыскающих по лесам, и бесовиках, в открытую насаждающих свою власть.