— Неизвестные американские художники. Лесли будет в восторге, — добавил он с хитрецой. — А вы пока продумайте меню к предстоящему обеду, поскольку вам придется играть роль хозяйки. Придут двенадцать человек.

— Извините, Майкл, но я буду очень занята поисками работы. И жилья.

— Полагаю, стоит начать с креветочного коктейля, который вы как-то подавали к обеду, — заметил ее спутник, не обращая внимания на возражения.

Взяв Кэрри за локоть, Майкл повел ее к кафе, часть столиков которого стояла прямо на тротуаре, и усадил на стул.

— Что будете заказывать? — спросил он немного погодя.

— Салат, пожалуйста.

— А потом?

— Я не очень голодна.

Он повернулся к официанту.

— Копченая лососина с хреном, салат и два бифштекса с кровью… — Он заказал вино и отпустил официанта прежде, чем Кэрри смогла возразить. — Вы не притронулись к ужину, оставленному для вас миссис Вэллз.

— Я слишком устала вчера, чтобы есть. И слишком измучилась.

— Если вы собираетесь завтра отправиться на поиски работы, вам необходимо подкрепить силы.

Опасная искра раздражения, вспыхнувшая в ее глазах, заставила Майкла рассмеяться. И вдруг она засмеялась тоже.

— Вы самый… несносный человек из всех, кого я встречала, — без обиняков заявила Кэрри.

— Я — единственный мужчина из всех, кого вы встречали, — ответил Майкл с насмешливой убежденностью.

— Не понимаю, о чем это вы, — начала Кэрри, но тут же сникла под пристальным взглядом серых глаз. Правда состояла в том, что она слишком хорошо понимала, о чем он говорит. Раньше она считала Гарри мужчиной, но после безжалостных оценок Майкла О’Берри…

Гарри! Девушка вздохнула. Он всегда был таким — склонным драматизировать ситуацию, если она не складывалась так, как он хотел. Гарри явился на свадьбу ее отца рука об руку с женой, чтобы показать Кэрри, чего она лишилась. К счастью, Майкл помешал ему. И Гарри был, конечно, не в восторге от мысли, что кто-то другой, по-видимому, получил то, чем он никогда не владел.

Майкл наполнил ее бокал.

— Попробуйте. — Она отпила глоток золотистого вина. — Ну как?

— О, прекрасно! Спасибо. — Мгновение помедлив, она добавила: — Вы видели фотографию Джулии в утренней газете?

— А свою вы видели? — ответил он вопросом на вопрос. Кэрри скорчила гримасу. — Не понравилась? А мне показалось, что вы выглядите на ней такой… изысканной.

— Слишком изысканной. Не люблю производить обманчивое впечатление.

— Но почему обманчивое? — Кэрри промолчала, однако ее взгляд был красноречивее слов. — Только потому, что, по крайней мере внешне, вы кажетесь соблазнительной юной женщиной? — Он наклонился вперед и провел пальцем по ее подбородку, а затем приподнял его так, что Кэрри вынуждена была посмотреть в глаза Майклу. — Женщиной, которую любой мужчина мечтал бы затащить к себе в постель? Почему это вас так огорчает?

— Вы полагаете, я польщена тем, что все считают, будто именно вашу постель я собираюсь занять?

— Я не страдаю подобным самомнением, Кэролайн.

Она с трудом сглотнула.

— Хорошо, ибо впечатление, что я больше всего озабочена тем, как бы попасть в вашу постель, обманчиво. И то, что вы известили об этом газеты…

— Напротив, это вы разговаривали с журналистом, которого я вам представил… — начал было он, но тут же осекся. — Да вы, вижу, не забыли его, — сказал Майкл, когда она отчетливо вспомнила привлекательного молодого человека, с которым они перекинулись парой фраз в фойе театра.

— Но почему же вы не предупредили меня?! — воскликнула Кэрри.

— И что с того? — Он пожал плечами. — Изображение стоит тысячи слов. А потом, почему вас это беспокоит?

— Потому что другие поверят этому. Люди, которых я знаю.

— Неужели? — Он поднял брови. — С какой стати им так думать, если ваше поведение в прошлом не дает никаких оснований полагать…

— Мое поведение здесь ни при чем.

— …будто вы прыгнете в мою постель, если я приглашу? — закончил Майкл так, словно она ничего не говорила. — Ваш отец, например, подумает так? Или Джулия? Или все те хорошие люди, для которых вы милая славная девочка?

— Нет!

— Конечно же, нет! Ваши близкие прочтут эти слова и воспримут их так, как слова того стоят. Они-то ведь знают, или думают, что знают, — а это практически одно и то же, — кто вы на самом деле. Что же касается остальных — тысяч и тысяч, — какое вам дело до них? Они вас не знают и не узнают никогда. — Он вытянул перед собой длинные ноги. — Есть одна старая мудрая поговорка, Кэролайн: не верь тому, что читаешь, и только наполовину верь тому, что видишь.