Ближе к концу одиннадцатого класса – через девять месяцев после того, как Эллисон арестовали, – я забыла об осторожности. Задержалась после урока с учителем обществознания. Можно было бы подумать, что эти идиоты отвязались от меня, нашли себе другую жертву. Когда я вышла из класса, то очутилась в почти пустом коридоре.

Когда мне навстречу вышли Челси Миллард, бывшая лучшая подруга сестры, и две ее подпевалы, я поняла, что попала в беду. Хотя была весна, на улице было уже тепло, у меня по спине побежали мурашки, руки покрылись гусиной кожей, и я задрожала. Челси расправила плечи. На ее лице появилось выражение праведного негодования.

Я снова допустила оплошность – остановилась. Надо было продолжать идти, двигаться вперед с опущенной головой. Но я застыла на месте. Попробовала идти, но ноги меня не слушались, и я споткнулась. Челси и ее подружки громко заржали. Они окружили меня, подбоченившись и выставив вперед локти, как вороньи крылья. Все смотрели на меня сверху вниз, презрительно.

– Как поживает твоя сестрица? – злобно осведомилась Челси. – Наверное, в тюрьме все просто обожают Эллисон!

Ее подруги расхохотались, и я заметила, как портит девочек злоба, как их глаза превращаются в узкие щелки, рты морщатся куриными гузками. И какое у всех брезгливое выражение, как будто они вляпались во что-то вонючее. Я не могла оторвать взгляда от их странно меняющихся лиц и дрожала.

– Кислота, – произнесла я, не успев прикусить язык. Их смех внезапно оборвался. Лица расслабились в смущении, но потом глаза еще сильнее прищурились. Я видела перед собой черные злые щели. – Ш-ш-ш! – вслух велела я себе самой. – Заткнись! Ничего не говори! – Я понимала, что веду себя странно, но ничего не могла с собой поделать.

– Это ты мне? Ты мне приказываешь заткнуться?! – недоверчиво спросила Челси, придвигаясь ко мне.

Лоб у меня покрылся испариной. Капли пота стекали между грудями и по спине. Отлично, подумала я. Я начинаю испаряться! Я прикрыла рот рукой, чтобы сдержать смешок. Я не думала, что говорю вслух, но ни в чем не была уверена.

– Ты больная! – выпалила Челси. – Как твоя сестрица-детоубийца! – Я опустила взгляд на свои туфли; мне показалось, что я становлюсь все меньше и меньше. Я надеялась, что я продолжу уменьшаться и таять, пока от меня ничего не останется.

– Эй, что у тебя там? – спросила подружка Челси, вдруг дернув меня за свитер. Я дернулась и ударилась спиной о шкафчик. – Ты тоже прячешь там младенца, как твоя сестричка? – Она снова дернула меня за свитер, больно ущипнув за живот. От неожиданности и боли я вскрикнула.

– Оставьте ее в покое! – послышался чей-то решительный голос.

Полуденный свет лился из высоких окон с одной стороны коридора, и трудно было разглядеть, кто к нам приближается. Я узнала ее, только когда она подошла близко. Чарм Таллиа.

– Оставьте ее в покое, – ровным голосом сказала Чарм. Похоже, она совсем не испугалась старших девчонок. В ее голосе слышалась лишь досада.

– Тебе-то что? – хмыкнула подружка Челси, продолжая дергать меня за свитер.

Не обращая на нее внимания, Чарм смотрела прямо в глаза Челси. Игра в гляделки, как мне показалось, продолжалась целую вечность. Наконец Челси отвела взгляд и сказала подружкам:

– Пошли, на тренировку опоздаем. – Проходя мимо Чарм, она выкрикнула: – Психи!

Подружки затопали за ней.

– Как ты? – спросила Чарм, ласково трогая меня за плечо.

Я смотрела на ее маленькую руку с обкусанными ногтями и удивлялась, почему она не проходит через мою кожу насквозь. Оказывается, я все-таки не растаяла, не превратилась в пустоту.

– Я еще здесь, – тихо ответила я.

Мне хотелось ее поблагодарить. Очень хотелось. Но я ушла, не сказав ни слова.

Поиски я начинаю с телефонного справочника. Ищу абонентов по фамилии Таллиа. Нахожу только одну даму – некую Риэнн Таллиа, которая живет на Хиггинс-стрит. Кристофера Таллиа в справочнике нет.

Я думаю о Чарм Таллиа, младшей сестре Кристофера. Чарм, ее отчим и Кристофер – единственные, кроме меня и Бринн, кому известно о Джошуа. Как фамилия ее отчима? Я помню, где они жили пять лет назад, но ни за что не поеду к ним – пусть даже они живут на прежнем месте до сих пор. А поговорить с ними очень надо… Может, набраться храбрости и позвонить этой Риэнн Таллиа? Наверное, хуже не будет. Я поинтересуюсь, как найти Кристофера и Чарм, – и все. Я набираю в грудь побольше воздуха и дрожащими пальцами набираю номер Риэнн Таллиа. Потом нажимаю отбой.

Я даю себе слово: разузнаю побольше о Джошуа и сразу все расскажу Девин. В глубине души я понимаю, как сильно рискую и как глупо себя веду. И все же я снова снимаю трубку и набираю номер, который выучила наизусть. Долго слушаю гудки; когда я уже собираюсь нажать отбой, гудки прекращаются.

В «Доме Гертруды» я учусь терпению. Постепенно мои соседки привыкают ко мне и все реже достают. Наверное, поняли: раз у меня не едет крыша оттого, что я то и дело нахожу в раковинах и унитазах кукол, то и травить меня не так забавно. И все же почти все, кроме Олин, Би и иногда Табаты, делают вид, будто меня не существует.