— Горден! — воскликнул Любимов.

И дочь готова проклянуть небеса из-за такой безответственности с его стороны. Они уже как минут пятнадцать должны находиться в Белом Замке и докладывать всё Истинным. Но отец тем временем решил поинтересоваться самочувствием родителей Кристофера.

— Нужно увести её, пока она не очнулась. А также медальоны! — Ева соскочила с кресла и перенеслась прямо к отцу, преграждая ему путь к собеседнику. Она протянула шкатулку и кивнула двум магам, чтобы забирали Мэрлену.

— Стойте, я могу поручиться за неё? — Мэтью преградил путь к своей сестре.

— Она напала на двух охотников. Какое поручительство? Если невиновна, не стала бы сопротивляться. Отец!

— Но, она просто испугалась. И проклятие браслета, она очень чувствительна к ним. Я думаю, она и в глаза не видела эту шкатулку.

Кристофер с грустью взглянул на Мэтью, он и сам постоянно защищал Нила. Он не стал говорить, что в шкатулке находится медальон-ключик, который ему показывала Ирина, рассказывая о похождениях Виктора и Анастасии. Но кто поверит людям или кошке. В любом случае маленький серебряный ключик никуда не денется, а по нему убийств как раз-таки и нет.

— Мэтью, извини. Мы должны забрать твою сестру, там уже будут допрашивать и решать, что да как. Ты можешь подтвердить подлинность медальонов? Это не подделка? Может быть, твоя сестра сделала копию на память.

— А этого-то почему мы не забираем? — Ева не могла угомониться и понять, что происходит. И никто не торопился объяснять.

Мэтью взял шкатулку, одного взгляда хватило, чтобы понять — это они. Он шестнадцать лет видел их на руке у своей матери, она никогда не расставалась с браслетом. Хрупкие цветы, ключики, круглые медальоны с рунами, а ещё обручальное кольцо.

— Их девять… — произнёс Мэтью себе под нос и пересчитал, боясь, что подзабыл математику. Но нет. Сама цепочка и девять медальонов, один на Кристофере. Браслет не весь, а значит: никакое проклятие на Мэри не влияло. Она действительно это сделала? — Да, это они…

Если раньше оставался какой-то шанс, то сейчас Мэтью и сам поверил в виновность своей сестры. На какое-то мгновение, но поверил. Затем стал сопротивляться этой мысли и вышвыривать её из головы. Мэрлена не убийца!

Все исчезли, отобрав самое дорогое, что осталось на Земле. Один Кристофер, чувствуя себя виновным, пытался как-то помочь. Но Мэтью настоял, чтобы он помог своей Ирине и другим. Ему хотелось побыть одному, подумать над происходящим, рассказами Мэрлены. Но каждый раз в разум врывался ожесточённый и злой образ сестры, и мешал сосредоточиться. Мужчина принялся осматривать комнату, надеясь, что один из медальонов мог просто выпасть.

Он постоянно прокручивал минуты, когда держал медальоны в руке, стараясь вспомнить, чего же не хватало. Естественно! Не хватало самого маленького и незаметного — небольшой камень прозрачного цвета, сродни алмазу.

В комнату бесшумно забралась Амэлтеа и прыгнула на диван, где совсем недавно лежала Мэрлена. Она принюхалась к тонкому аромату цветочных духов и калачиком свернулась на мягкой подушке.

— Ты ничего не собираешься делать? — грустно спросила она, разглядывая узоры на ковре. Кошка немного злилась, ведь Мэтью не ушёл следом. Он мог поддержать её морально, но этого не сделал…

Мэрлена сидела на твёрдом полу, опустив голову к коленям. Она старалась сжаться как можно сильнее, а идеальности — стать невидимкой. Просто взять да исчезнуть, возможно, даже смерть не так страшна перед неизведанным чувством. Ведьма вспоминала голос Мэтью, она прекрасно осознавала, что делала, но ответить на вопрос: «Почему я это сделала?» — не могла. От непонимания и страха из глаз градом лились слёзы, время от времени девушка громко всхлипывала и тихонько завывала. Но заслышав какой-нибудь шорох, тотчас же зажимала рот рукой. Не хотелось объяснять всяким незнакомым, что с ней происходит.

Иногда слёзы останавливались и высыхали, оставляя о себе память и неприятное ощущение. Волосы слиплись и сваливались на глаза, совершенно не давая покоя, впрочем, Мэрлена перестала их убирать, так даже лучше, никто не увидит её глаз полных страха. Пальцы на руках и ногах пульсировали, как если бы сердце перекочевало туда. Девушка боялась пошевелиться, когда казалось, что боль ослабевает, появлялась новая, более сильная. Мэри хотелось кричать и плакать, лишь бы ослабить старинные заклинания, что сковали её способности. Двадцать маленьких огоньков запечатали, но они этого не понимали и старались вырваться, причиняя боль хозяйке.

Совсем одна, в абсолютно неуютных холодных мраморных стенах, полных света. Тюремная камера ею же и останется, какой бы красивой её не сделали. Мэри чувствовала себя птичкой в золотой клетке, секунды превращались в минуты и дни.

А ведь совсем недавно она выкрикнула всего одно, но роковое имя своего защитника. Мэри стало страшно. Да, она стремилась найти эти медальоны, но вот как они оказались в её комнате? Девушка начинала верить, что это могла сделать она — убить владельцев. Она частенько не помнила того, что делает по утрам, ходила по ночам, не осознавая этого.