Шрифт:
– Мало того, что они проспали, – посмеиваясь, рассказывал Денис, – так я тоже проснулся и смотрю на часы. До вокзала им ехать, как минимум 40 минут. Ну, думаю, все! Но молчу, зачем расстраивать людей. А они тусуются, кофейку попили, что-то в сумках перебирать стали. Молчу. Так они, представляете, на дорожку покурить сели! – тусовка заржала.
– Ну, не опоздали же, – заметил Йоха.
– Ага, на сколько поезд задержали? – спросил Денис.
– На 15 минут, – сообщил Йоха.
– Ради вас конечно?
– А ради кого же еще.
В то лето вообще все находились. Сначала Наташка с Юркой нашли Йоху с Владой, на нудистском пляже в третьей от Орджоникидзе бухте. Потом неизвестно откуда пришел Матроскин, в мокрых красных шортах, и подаренных кем-то концертных туфлях – единственной обуви, которая у него была.
Совершенно случайно были обнаружены Сенька с Гариком, среди хиппи, на «зеленке».
«Авось» снова собрался.
Йоха сидел на каменном карнизе и болтал ногами. Далеко внизу шумело море, Йоха видел спины охотившихся чаек и воображал себя героем, достигшим Крыши Мира.
– Который час? – обрушилось на него сверху. Йоха вздрогнул от неожиданности и задрал голову к небу. Над горой, над миром, над морем, над Йохиным карнизом и спинами чаек плыл параплан.
– Я счастливый! – крикнул в ответ Йоха, вскочил на ноги и понесся с горы огромными прыжками, рискуя сломать себе шею.
– Йо-хо-хо! – орал он на бегу, задыхаясь от пьяного, соленого ветра, распирающего легкие.
– Я лечу-у! – кричал он ветру, и ветер согласно ревел в Йохиных ушах.
Борьку не хотел никто, но все были уверены, что он их обнаружит, разговоры на эту тему возникали постоянно, дух Борьки незримо витал над «Авосем»
Это произошло в день отъезда. Был объявлен финальный заплыв на камни. Борькин подвиг хотели повторить, что ли? Поплыли все, кроме Матроскина, который плавать не умел и остался плескаться на мелководье, Юрки, который лег спать, и Калининой, она вообще воды боится.
Борька вошел в маленький лагерь. Он чувствовал. Он покрутил головой и увидел незнакомую девчонку.
– Вы не подскажете? – вежливо обратился Борька к девчонке.
Та испуганно вздрогнула и поползла в палатку. Борька постоял немного, недоуменно пожал плечами и ушел дальше по побережью.
Глава 54. Нелюбовь. Воин духа испарился
Так уж вышло, что Борьку любили все меньше и меньше и в конце концов любить совсем перестали.
Времена, когда Борьку кормили на халяву и селили бесплатно на всевозможные «вписки», прошли.
Борька стал невостребован. Первое время он вообще не понимал, что происходит, почему нет общего котла, почему ему кидают предъявы на оплату квартиры и телефонных разговоров…
В один прекрасный день Борька оказался как бы в пустоте, ему объявили негласный бойкот, и он остался один в огромном подвальном помещении без денег и пищи.
Сначала он посмеивался, воспринимал все происходящее, как детский сад.
– Куда они денутся, – рассуждал Борька сам с собой, – я переживу, мне-то что. Ведь я прекрасно понимаю смысл происходящего, а они – нет. Я без них могу. Я вообще все могу. Я уже стал тем, кем стал – воином духа! Воин духа не думает, он берет. Он берет то, что ему необходимо. Он самодостаточен, он одинок, такова его миссия. А все эти человечки вокруг, они созданы только для того, чтобы удовлетворять его – Борькины потребности. Следовательно, ничего страшного не происходит. Они нуждаются в нем, единственном и неповторимом, надо только подождать…
Он ждал… Он рисовал себя маслом, на забытом кем-то холсте, чужими красками…
Он пел песни, сам себе…
Иногда он ходил на промысел – к ближайшему метро. Там он сбивал немного денег, играя в переходе на гитаре…
Но денег давали все меньше.
Тогда Борька стал ходить по знакомым и знакомым знакомых. Но, странное дело, чаще всего хозяев не оказывалось дома, а если и оказывались, то кормить Борьку не спешили, а спешили от него отделаться…
Борька стал сдавать. Он обижался на жизнь и жалел себя, вспоминал о брошенном институте в Орле, презирал Йоху и в то же время постоянно звонил ему, а после звонка трусливо молчал в трубку.
В конце концов, он просто удрал к родителям в Воронеж, где тихо отъедался и приставал к Ярославе.
Ярка с трудом терпела попрошайку Бориса и никак не велась на его мужские достоинства.
Вакуум все плотнее смыкался вокруг Бориса.
Тогда, летом 97, он предпринял последнюю попытку. Борька отправился в Крым, ловить этих глупых человечков, которые его, Борьку не любили, в их глупом лагере «Авось».
Борька провел разведку, пытаясь вычислить место стоянки. Но ему никто ее не выдал, даже Юркина мать.