– Ты сказала: не касающиеся меня события? – Борис вскочил и заметался по номеру, – ты исчезаешь на несколько дней, чтобы проделать некую работу по твоей специальности, это по твоим же словам. Зная тебя, я, естественно, предполагал, что дело нечисто. Но, не до такой же степени!

– Борис, я очень устала, – попросила Вика, – давай, покороче. Что тебя беспокоит?

– Ты еще смеешь спрашивать? – Шахматов остолбенел. – Мы вне закона! За нами погоня, слежка…

– Слежка? – слегка напряглась Вика.

– Да, за мной следил какой-то хмырь, едва я вышел из номера, – начал рассказывать Шахматов.

Вика вздохнула, поднялась с кресла и, подойдя к двери, распахнула ее:

– Войди, – приказала она кому-то. И тут Шахматов увидел давешнего мужчину, который так напугал его.

– Этот? – участливо спросила Вика.

– Да, – Борис сокрушенно развел руками.

– Для твоего же блага, – Вика выпроводила своего агента и подошла к Борису. Неожиданно мягко положила руки ему на плечи, заглянула в глаза, – ничего не бойся, – вкрадчиво шепнула она, – так надо, доверься мне…

– Значит, это была ты, – упавшим голосом произнес Борис.

– Какая разница? – Вика постаралась уйти от ответа.

– Ты убила этого несчастного политика.

– Если тебе станет легче, то скажу: я лично не убивала, – остановила его Вика.

– Ты имеешь в виду то, что кто-то другой нажимал на курок, делал контрольный выстрел и все такое? – переспросил Шахматов, – но ведь это в данном случае, совершенно не важно!

– А что для тебя важно? – удивилась Вика. – Не понимаю! К чему ты устраиваешь истерику? Я делаю то, что умею, и делаю это хорошо! За это мне платят, если ты не знал.

– Кровавые деньги! – Борис отскочил от нее, упал в кресло, закрыл лицо руками, – Ах, Боже мой!

Вика стояла напротив, скрестив на груди руки, и насмешливо улыбалась:

– Какие мы нежные, какие щепетильные. Сама невинность! Вот, думаю, может быть, заказать какому-нибудь художнику, пусть с тебя напишет образ святого, или нет, лучше великомученика! – Она громко рассмеялась, но смех у нее вышел не весёлым, даже не насмешливым, а зловещим.

– Ты становишься чудовищем! – Простонал Борис.

– О, да! – воскликнула Вика, сверкнув черными глазами, – да, я чудовище! Я – кровожадный монстр, пожирающий невинных младенцев! Я – ужас, летящий на крыльях ночи! Я – черный плащ…

– Не паясничай! – Шахматов сорвался на крик.

– Не ори, – парировала Вика, наступая на него.

Он вскочил, готовый нанести ей удар, но вдруг заметил, как горят ее глаза, ее глаза смеялись, в них прыгали чертики.

– Дрянь, – Борис плюнул под ноги и отвернулся.

– Что с тобой? – удивилась Вика, разве ты не хочешь меня?

– Нет.

– Странно, я думала, что тебя заводит эта игра.

– Не заводит, – Борис с трудом сдерживался, чтобы не броситься на нее и не избить. Но он только теперь понял, что неистовая телохранительница только этого и ждет. Что для нее пощечины и мордобой, лишь прелюдия к сексу, что от этой возни она только острее чувствует наслаждение. Борис не хотел снова попасть на удочку к ее извращенной фантазии. Он ожидал с ее стороны каких-то действий, но Вика неожиданно легко отступилась.

– Как знаешь, – лениво протянула она, и даже нотки разочарования не услышал он в ее голосе. – Мне надо поспать. Я уйду сейчас, вдвоем нам будет неудобно. Буду неподалеку. Возьму другой номер. – Она развернулась, подошла к рюкзаку, подхватила его и покинула номер. Борис остался один. Он был совершенно выбит из колеи. В отличие от Вики, всю ночь он провел без сна, вышагивая из угла в угол по комнате. Мысли его были невеселыми. Можно сказать, совсем безрадостными были его мысли. И еще одна идея начала зреть в нем: идея побега, освобождения от Вики и собственного загубленного прошлого.

Итак, что он мог делать, чтобы остановить, наконец, бывшую свою телохранительницу. Он мог позвонить в полицию и сдаться местным властям, или представителям Интерпола. Но Вика была предусмотрительна, телефон в номере не работал. Мобильника у Бориса не было. Можно было попробовать выйти на улицу и добраться до ближайшего телефона, или полицейского участка.

Шахматов на цыпочках подошел к двери и выглянул в коридор. Прямо под ребра ему уперся револьверный ствол, и какой-то незнакомый громила равнодушно посоветовал вернутся в номер.