Борис поспешно ретировался. И здесь предусмотрительная Вика опередила его.

Ах, если бы он знал! Разве стал бы он так резко говорить с ней. Нет, надо было усыпить ее бдительность, подольстится, тогда, быть может, Вика ослабила бы хватку, и у Борис появился бы шанс хоть что-то предпринять. Теперь же его положение осложнилось. Если бы он сдался правосудию сразу, то ему пришлось бы отвечать только за похищение и удержание заложницы. Но, чем дольше он находится с Викой, тем глубже погрязает в её преступлениях, становясь невольным соучастником. Только кто же ему поверит? Кто поверит ему после того, что он уже совершил? Да и чем он лучше Вики?

– В таком случае, если ты ничем не лучше, хватай автомат и вперед – становись террористом, наемным убийцей, или борцом за черт знает чью свободу! – со злостью сказал он сам себе.

– Не хочешь?! – съязвил он самому себе, – так чего же ты сидишь тут и стонешь, как баба? Смирись, сделай вид, что тебя всё устраивает, добейся доверия и хоть какой-то пусть относительной свободы, и тогда… А что тогда?

Борис замолчал, прислушался к себе и горько усмехнулся:

– А тогда видно будет, – тихо ответил он сам себе.

Утром вошла суровая и совершенно собранная Вик:

– Собирайся, – коротко распорядилась она. – Мы уезжаем. Времени у тебя пол часа.

Шахматов предпочел молча подчинится.

В порту их поджидало небольшое суденышко.

Расположившись в крохотной каюте, Шахматов все же решился спросить:

– Может быть, ты все-таки скажешь, куда мы направляемся?

– Конечная цель – Бейрут, – сообщила Вика. – Пойдем вдоль побережья континента, потом Красное море и Суэцкий канал. Ты ведь не был еще на Красном море?

– Я был в Египте, когда-то…

– Надо же! – усмехнулась Вика.

– Что же здесь необычного, – спокойно пожал плечами Борис, – многие были в Египте.

– Ах, ну да, конечно. Путевку каждый может купить, не правда ли?

– Ты чего злишься? – удивился Борис.

– Вот еще, с чего ты взял?

– Да так…

– Ладно, – Вика резко поднялась со своего мета и направилась к выходу, – у меня много дел сегодня, так что будь паинькой, не шали. – Она гордо вскинула голову и покинула каюту.

– Вот, стерва! – тихонько прошептал Борис, как только за ней закрылась дверь.

Крохотная рыболовецкая шхуна, ставшая прибежищем Шахматова и его бывшей телохранительницы, оказалась такой древней посудиной, что Борис, от нечего делать облазивший ее от кормы до трюма, никак не мог понять, за счет чего она еще держится на воде. Ее борта и обшивка не стоили доброго слова. И, казалось, несчастное суденышко, если еще не потонуло и не рассыпалось в прах, то только по причине божьего попустительства. Но малейшее волнение, пустяковый шторм сделают свое дело, шхуна пойдет на дно вместе со всем, что у нее на борту.

Шахматов как-то сказал о своих догадках капитану – старому морскому волку, невозмутимому и вечно пьяному Сэмюелю О. Брайену. Тот смерил пассажира равнодушным взглядом и согласился, величественно кивнув головой.

Все время пути шхуна медленно кралась вдоль побережья. И ни разу Шахматов не видел, чтобы команда забрасывала сети. Конечно, он понимал, что ни о какой рыбе не может быть и речи, но, все-таки, по его мнению, следовало хотя бы для вида изобразить некую деятельность. Все эти вопросы мучили его, главным образом потому, что он больше не желал быть бессловесной вещью, куклой, которая умеет хлопать глазами. Борис хотел добиться расположения к себе Вики, и он намерен был осуществить свой план.

Днем Вика все время была занята, они почти не виделись. Но ночь теперь принадлежала Борису.

В самом начале этого непонятного плавания Борис проявил максимум терпения и выдержки и залучил-таки строптивую женщину в свою постель.

– Что с тобой случилось? – спросила довольная Вика, когда следующей ночью Борис вновь предъявил на нее права.

– Я выздоровел, – коротко ответил он, одновременно наваливаясь на нее всей тяжестью своего тела.

Он был неутомим, он изматывал любовницу методично и последовательно и в течение недели достиг ощутимых результатов: невысыпающаяся Вика начала сдавать позиции. По утрам она стала задерживаться с ним в постели, именно для того, чтобы поспать; а так как Борис высыпался за день, бессонные ночи не слишком напрягали его. Он вставал раньше ее, приводил себя в порядок, распоряжался на счет завтрака и являлся к Вике свежий и бодрый с подносом, на котором благоухал свежесваренный кофе. Он, смеясь, будил не успевавшую толком отдохнуть подругу, заставлял ее пить кофе, заводил долгие, непринужденные беседы ни о чем; и Вика, вновь попав по его обаяние, расслабилась и потеряла свою всегдашнюю бдительность.

Время от времени шхуна заходила в небольшие порты, чтобы пополнить запасы пресной воды, это опять-таки, по официальной версии. На таких стоянках Вика неизменно исчезала, отправлялась на берег, а Борис всегда оставался на шхуне и изнывал от неизвестности. Теперь он уже опасался того, как бы Вика не сотворила чего-нибудь противозаконного раньше времени. То есть, раньше того, когда он сам сможет руководить ситуацией. Но она неизменно возвращалась, и вновь отчаливало ветхое суденышко, руководимое своим нетрезвым капитаном.