— Ну а как тогда вы собираетесь объяснить ей происхождение этих денег? — поинтересовалась Селезнева.

— Да, Полина Андреевна, это действительно непраздный вопрос. Поскольку я общался с этой женщиной, то имею определенное представление о ней. Как бы ни сложно ей сейчас было материально, она может отказаться от денег, происхождение которых туманно. Она хоть и бедна, но с принципами, — поведал мне бывший следователь.

— Значит, надо что-то придумать, — сказала я, не имея пока ни малейшего представления, каким образом можно обставить это дело.

— Да что уж тут можно придумать? — Селезнева скептически поджала губы.

— Я даже не берусь давать вам какие-то рекомендации, — стушевался ее супруг.

— Скажите, а чем Алена занималась?

— Она работа в турагентстве, менеджером — продавала путевки, иногда сопровождала группы. Насколько мне известно, Дронова окончила иняз и знала два языка: английский и немецкий, — Николай Александрович смолк, припоминая другие подробности. — Еще она увлекалась фотографией. Ее снимки даже украшали офис рекламного агентства, в котором она работала. Дома тоже висело несколько фотографий в рамках. Мне понравились эти пейзажи. И знаете, был среди них один кадр, сделанный из окна, того самого, на рассвете… Именно это обстоятельство заставило меня поверить в то, что Алена любила сидеть на подоконнике…

— А я вот все думаю, — снова заговорила Анна Павловна, — может быть, это был все-таки несчастный случай? За что ему тогда тебя заказывать? За то, что ты его не посадил? Так за это благодарить надо.

— Лично у меня, Аня, — обратился к жене супруг, — уже нет никаких сомнений, что Бочаров преднамеренно и хладнокровно убил Дронову. Это я раньше упорно не хотел в это верить, потом все же признал для себя тот факт, что он толкнул ее, но толкнул случайно, в пылу спора… А меня он все-таки заказал. Был бы он ни при чем, разве он пошел бы в морг, чтобы собственными глазами увидеть мой труп?

— Да, не пошел бы. Не понимаю, что же такое с Сергеем случилось? Тоня ведь всю душу в него вкладывала, а он превратился в жестокосердного убийцу… Коля, ты бы слышал, что он сказал на кладбище, — Селезнева смахнула слезу, катившуюся по щеке. — Он сказал, что ты был для него за отца, и даже вспомнил, как вы делали вместе с ним скворечник.

— Да, было такое. Тоня позвонила мне и сказала, что сыну задали по биологии сделать скворечник, а он понятия не имеет, как к нему подступиться. Пришлось мне прийти ему на выручку.

— Я помню. А вот наш Игорь через пару лет сам смастерил скворечник, — заметила Анна Павловна. — Он тебя всю неделю ждал-ждал, а ты каждый день приходил домой поздно, едва ли не ночью, и даже в выходные пропадал на своей работе. В воскресенье Игорек понял, что рассчитывать может только на себя, нашел где-то доски, взял в кладовке пилу, молоток, гвозди, изранился весь, но задание выполнил.

— Правда? — удивился Селезнев. — А я даже не знал об этом.

— Разве тебе до того было? Для тебя же работа всегда была на первом месте, — не преминула упрекнуть мужа Анна Павловна.

— Может, и так, зато наш Игорь вырос нормальным мужиком, у которого все в руках спорится, а этот щенок… Я даже не хочу больше о нем говорить. Лицемер! Сам заказал меня и сам же выступал с некрологом!

— Тоню жалко, она рано или поздно узнает, какого монстра вырастила. Уверена: ее вины в этом нет. Сергей просто выродок! Как бы его ни воспитывали, он все равно стал бы отъявленным негодяем… Полина, а вот я хотела спросить вас, почему он обратился именно к вам? — поинтересовалась Селезнева.

— Да, мне это тоже не дает покоя, — признался ее супруг. — Помнится, вы обещали рассказать об этом. Может, сейчас как раз пришло время?

— Ладно, слушайте, — я стала без пафоса и лишней детализации рассказывать о том, как и за что наказала Синдякова…

— А я хорошо помню, как узнал о том ДТП, — заметил Николай Александрович. — На совещании доложили, что в машину нашего прокурора врезался пьяный водитель…

— Мой папа в тот день не пил, и авария произошла на моих глазах, — повторила я дрогнувшим голосом.

— Извините, Полина Андреевна, я не хотел вас обидеть своим недоверием. Я просто вспомнил о том, как был преподнесен тот случай… Честно говоря, меня не слишком все это удивляет. Синдяков подстраивал законы под себя и от подчиненных требовал невозможного. У меня у самого был с ним конфликт. Я отказался по его просьбе замять дело, заведенное на сына одного бизнесмена, в результате его отдали другому следователю, а мое повышение, которого я ждал со дня на день, отложилось на неопределенный срок… Выходит, в том, что Синдяков лишился рассудка, есть ваша заслуга? А я-то думал, что это — результат его пристрастия к алкоголю…