— Ну, и что мы имеем из средств и сил противопоставить у деревни Жар? — уже требовательно сказал Князь.

Пахра.

Рано утром, после боя в дачном поселке, место, куда доставили генерала Цветкова и Сергея Лося, находилось на берегу реки Пахра. Это было кирпичное пятиэтажное здание, которое вместе с двумя двухэтажными зданиями, сооруженными из стекла и бетона, а также с подсобными постройками, находилось за высоким деревянным забором. Поверх забора виднелись вершины шикарных голубых елей. Здания из стекла явно тянули на спортзал и бассейн. Все это считалось домом отдыха Министерства обороны, а на самом-то деле изначально это была база подготовки спецназа КГБ. На открытой площадке площадью с хороший стадион остались стоять спортивные снаряды и полосы с препятствиями. У ворот стояла охрана в камуфляжной форме, поверх забора тянулась колючая проволока. В комнате охраны на мониторах вся территория была под полным контролем. Попасть вовнутрь ее возможности никакой не представлялось. Еще на территории были два сооружения, говорившие о том, что тут занимались серьезными делами, это вышка для прыжков парашютистов и лодочная станция. Там же в самом дальнем углу возвышалась водонапорная башня и огромная застекленная теплица. Все это простиралось вдоль реки и окружалось смешанным лесом, а со стороны КПП сосновым бором. Дорога обрывалась у площадки возле шлагбаума. Одним словом, попали мужики в надежное место.

А был это спортивно-оздоровительный комплекс спецподразделений. В этот период комплекс находился, на временном техническом обслуживании и готовился через пять дней принять новую партию для реабилитации раненых бойцов после госпиталя. Месячный заезд был из трех групп. Вторая группа — группа усиленной подготовки к боевым действиям. Спортзал, бассейн, прыжки, полоса препятствий, стрельба, рукопашка — все это до изнеможения. Третья группа — группа секретная, размещалась отдельно. Заезжала на две недели и располагалась в стекляшке, со своими классами, спортзальчиком, столовой, бассейном, баней и еще, видимо многим таким, что никто об этом не говорил. Стекло пуленепробиваемое имело одностороннее пропускание света и разглядеть что-либо с улицы простым глазом или с самой новейшей оптикой было невозможно.

Наши контуженые герои остаток ночи и утро провели в реанимационном отделении реабилитационного блока.

После сонных и других уколов Цветков отрубился сразу, а проснувшись и оценив место пребывания, увидел рядом штатив с двумя пузырями. Его левая рука не подымалась, она находилась в неподвижном состоянии, прикованная к кровати тремя зажимами. Капельница продолжала свою работу и подавала в вену через катетер желтоватую жидкость. Потом Владимир Иванович увидел справа от себя кровать, на которой находился спящий Сергей. Рядом с ним стоял такой же штатив, с такой же капельницей. Над головой Лося было полно всяких приборов, светящихся экранов и лампочек.

— Сергей! — попытался окликнуть его Цветков, но Лось молчал и продолжал спать, — капельница работала, приборы моргали, простынь дышала, а значит, Серега жив, — решил генерал и вспомнил, как он стрелял из окна Серегиной дачи, куда-то уходил Сергей, как за всю службу у него впервые заел автомат, а дальше вспышка и ночь. Потом появился Марков, шум винтов вертолета и боль, сильная головная боль. Молодая, красивая девушка со шприцем в руке что-то ему пыталась сказать, но что, Цветков так и не вспомнил. Тогда он понимал, что после разрыва гранаты его хорошо приложило взрывной волной, с осколками повезло откровенно. Все шумело и гудело, слышать мешал постоянный какой-то скрип.

Сейчас было тихо, звуки различимы, но вот голова еще не отошла полностью от удара и напоминала чувство, как после сильного перепоя. Он услышал чьи-то шаги, тихо хлопнула дверь. Цветкову вдруг снова захотелось спать, и он погрузился в сон тревожный, короткий, но такой сладкий. Он увидел Марину. Почувствовал горячий песок Черного моря, ласкающую его ноги волну и Марину, в синем купальнике, с распущенными длинными волосами, бегущую ему навстречу. Они целуются, губы сладкие, как малина. Марина что-то пытается объяснить, но Владимир не может понять что, в ухе булькает вода. Он бросает Марину и бежит по берегу, прыгая на одой ноге, наклоняя голову, пытаясь придавить ухо рукой.

Перестает булькать, и он слышит голос Марины: «Немного повернитесь, я сделаю Вам укол». Цветков открыл глаза и увидел медсестру, предлагающую поставить ему укол.

— Милая, а который час? — спросил Владимир Иванович.

— Около семи утра, — сказала кареглазая шатенка в медицинском халате цвета морской волны, колпаке и повязке на лице из того же материала.

После укола Цветкову она подошла к кровати Сергея и, тоже его, разбудив, поставила ему укол.

Проснувшись, Сергей обнаружил на соседней кровати генерала, заулыбался и сразу, не здороваясь, спросил:

— Как все окончилось на даче? Где ребята? Они погибли?

— Нет, Сергей, они ранены. Я сам видел Маркова, он был в крови, и я только и расслышал, что Гриша ранен и Михалыч жив.

— Но ведь они сгорели, — удивленно сказал Сергей, — там все сгорело.

— Все, да не парни. Но не пытай меня, Серега, я и сейчас не знаю, где мы находимся. Похоже на госпиталь. Ты как себя чувствуешь?

— Будто кувалдой по голове шибанули, — ответил Сергей.

К ним снова подошла медсестра и властно произнесла:

— Вам разговаривать нельзя. Передаю, что вам приказано сказать, как только вы придете в себя. Смотрю, вы пришли.

— Да-да, говорите. Мы в норме, пришли в себя и готовы выписываться из вашего госпиталя, — сказал генерал.

— Это не госпиталь, вы находитесь в реабилитационном центре, по договоренности друзей. Вас скоро навестит Эдуард. Прошу вопросы мне не задавать. Вы, товарищ генерал, имеете контузию средней тяжести, и после усиленной терапии нас стали слышать хорошо. Ваш сосед, кроме контузии, еще имеет и два осколочных ранения ноги. Ему целый час операцию делали. Так что вы не такие здоровые, как вам кажется. Придет врач — он вам все расскажет и ответит на все ваши вопросы.