Тод ухмыльнулся. «Или двадцать пять золотых потребовать или предложить вновь шлёпнуться в кучу дерьма?»

Сто пятнадцать лет жизни научили Губача читать по лицам.

— Только не это! — вскричал Фазиль. — Полста золотых плачу! — Оказывается, Губач не такой уж и жадный. Во всяком случае, унижаться не хочет.

Меж тем Тод посмотрел на Ирэну. Всё взвесив, девушка прошептала:

— Я не возражаю.

— Вот и ладненько, — Фазиль обрадовался так, словно выиграл в лотерею особняк. — Я мигом. — Стрелой вылетел. Интересно, где и когда так быстро бегать научился?

Дворф повздыхал:

— От этих коротышек вечно одни неприятности.

— Меня зовут Тод, — зверолов протянул руку.

— Дрэдмок, — дворф скрепил знакомство рукопожатием.

— Ирэна, — представилась волшебница.

Дрэдмок галантно поцеловал девичью руку.

— Вот каким кавалер должен быть, — сказала Тоду чародейка. — А ты с кулаками врываешься.

Получить подробности знакомства парня и девушки дворфу не удалось.

В зал внёсся Губач. На ходу швырнул юноше толстый кошель. Встав около дворфа, достал из-за спины небольшой арбалет.

— Я тоже при оружии, — похвастался гном.

Дрэдмок осмотрел тёмно-коричневый деревянный приклад, серебристую тетиву.

Подытожил:

— Плёвая работа.

— Дурак! Отличное качество. Арбалет волшебный.

Ирэна вздрогнула. Дворф заливисто рассмеялся:

— Врун ты, коротышка.

Задетый за живое Фазиль сердито притопнул.

— Сейчас я тебе покажу вруна, сейчас покажу...

На поясе у Губача висел колчан плотно набитый болтами. Гном извлёк один из них, явив всем собравшимся необычность снаряда: на копчике, вроде уголёк, рдело утолщение.

— Гляди, болван, — прохрипел Фазиль, заряжая арбалет. Довольно таки быстро прицелился стрелок. Щёлкнула тетива, и болт с шипением взрезал воздух. Статуя атлета разорвалась брызгами мрамора, смешавшимися со струями огня. Зазвенели выбитые оконные стёкла. Со стоном на колени повалился алебардист — осколок глубоко рассёк щёку. Испугавшийся писарь перевернул чернильницу, чёрные пятна заляпали допуски. Грохот и свист стихли. Хорошо, что никто из присутствующих серьёзно не пострадал.

— Видал? — с апломбом вопросил Губач.

— Видал, — буркнул Дрэдмок.

— На тебя скептика пришлось болт волшебный истратить. А они у меня на вес золота.

Ирэна с трудом сдержалась, чтобы не попросить у гнома взглянуть на магическое оружие. Фазиль патетично хвалился:

— Такого оружия ни у кого нет. Артефактная штучка. Арбалетик мне из новых туннелей принесли.

— Выходит-таки есть там артефакты, — взбодрился Тод.

Губач смекнул, что сболтнул лишнее.

— Ну-у... э-э-э... бе-е... — различные звуки вырывались из гномьего рта.

— Тан ждать не будет, — оборвал дворф.

Фазиль посмотрел на писаря, дал указание:

— Пригляди за городом.

Четвёрка пошла к выходу.

На улице выстроилась очередь желающих попасть на аудиенцию к гномам. Рослые мускулистые охранники, после того как дали маха с дворфом, никого не пускали.

— Гном, почему нас не пропускают?! — крикнул Губачу курносый парень.

— Пусть проходят, — проворчал Фазиль, плетясь за Дрэдмоком.

Квартет зашагал по улице на запад.

Солнце ещё далеко от зенита, но светит ярко. Пышные облака снизу окрашены алым. Значительно выше мелькающих стрижей парит орёл. А горожане не имеют такой свободы. Прикованные к земле вынуждены обходить дома. А как бы хотелось оттолкнуться, взмыть в заоблачную высь и, сбросив оковы предрассудков, скользить в потоках воздуха.

Дрэдмок часто ловил на себе взгляды прохожих. Даже здесь, в Каменном Мешке, дворф — диковинка. Дворфы издревле предпочитали сумрак пещер свету солнца. Их общение с людьми сводилось к продаже оружия. А в последние годы сделки заключались исключительно под землёй. Так что Дрэдмок — такой же редкий гость, как и монах-праведник в борделе.

Гружённые ящиками повозки грохотали по каменке. Люди из разных частей света демонстрировали свойственные их странам наряды. Нортумбийцы носили грубые кожаные куртки с воротниками из волчьих шкур. При виде этаких одеяний иллизийцы морщились, сами-то тонут в водопадах кружев, кафтаны обшиты золотыми нитями. Смуглые саакасумцы выхаживают в дорогих шелках, на чалмах зеленеют павлиньи перья. Всю эту разномастную толпу чают зазвать лавочники. У пекарни сипло голосит белобрысый мальчонка. Сутулому гончару не терпится заиметь клиента. В поте лица трудится подмастерье сапожника; лучше б не вопил, а покрасил вывеску, облезлый сапог схож с обглоданным окороком.