– Второй, бери ту пару что слева, остальные мои, наверх тоже посматривай!

– Понял! – только и успел сказать он, как мы встретились с немцами на встречных курсах.

На пределе скорости мы приняли бой на восьмистах метрах, но огнем прицельно пустить успели, разминувшись друг с другом.

Разворачиваясь, чтобы встретить повторную атаку в лоб, успел бросить мельком взгляд вниз. Там творился ад. Видимо вторую зенитку уничтожили сходу и сейчас на миг, в развороте, показываясь над ущельем штурмовики снова бросались вниз в атаку. Вражеские зенитчики, что сидели наверху только в бессильной злобе наблюдали за ними, стрелять они не могли, как я уже говорил мертвая зона.

Заметив, как ведомый Евстигнеева ловко сбросил «худого» с хвоста и они вместе атаковали другую пару, которая заходила уже на меня вспомнил, как постоянно повторял летчикам: «Есть три важнейших вывода для летчика в бою: всегда осматривать хвост своего самолета, никогда не нарушать дисциплину в воздухе, контролировать расход боекомплекта.»

Евстигнеев был одним из фанатов этого правила, что повысило его выживаемость в бою. За два месяца боев он всего единожды получил попадание в самолет, да и то, через несколько секунд после того как его прошлый ведомый был тяжело ранен и вышел из боя.

– На сука! На-на-на!!! – прорычал я добивая «худого». В эфире стоял сплошной мат.

Дрались мы, дралось второе звено с подошедшей помощью. Деловито командовал старший у штурмовиков, капитан Афанасьев уводя своих, они свое дело уже сделали.

Колонна и все зенитки уничтожены.

– Второй! Помоги Соколу, на него шесть пар навалилось.

– А как вы?

– Справимся! Работай! Недолго осталось! – последнее я не сказал, простонал.

Перегрузка просто вдавила меня в кресло. К этому времени мы с Евстигнеевым сбили по одному «мессеру» и отбили атаку четвертой пары, когда одиночный «ганс» зашел со стороны солнца. Его целью был я, но, лейтенант Микоян в последний момент заметив атаку успел закрыть меня корпусом своего истребителя.

– Черт! Меня подбили! – услышал я крик Степки.

Меня обдало холодом, переходящим в ярость. Сбили моего ведомого. Нет, мы конечно обговаривали такую возможность, даже нашли две более-менее подходящие площадки для вынужденной посадки, если повреждения катастрофические и до своих не долететь.

– На-на-на!!! – истребитель затрясся от длинной очереди. Подбивший Степку «худой» лишившись крыла крутясь вокруг своей оси в мелких осколках фюзеляжа понесся вниз.

– Как ты? Дойдешь?

– Нет! Все! Двигатель заглох! Есть дым!

Я быстро осмотрелся.

– Давай на вторую площадку! – прыгать он уже не мог, высоты было едва за триста метров.

– Попробую спланировать…

– Черт! Горишь! Попробуй в пике сбить пламя… – прокричал, яростно отбиваясь от немцев. Те, видя, что я связан по рукам и ногам, прикрывая своего ведомого, усилили напор.

– Готов! – яростно ухмыльнувшись, мельком, с чувством глубокого удовлетворения проводил огненный комок «мессера» падающего вниз.

Оставшиеся две пары, отлетели перегруппировываясь издали наблюдая как я крутясь около горящего ведомого – он так и не смог сбить пламя – идет на вынужденную. На вторую площадку Степка уже не успевал, она была выше, так что единственный шанс это дорога на которую он мог сесть.

Крутя головой, опасаясь внезапной атаки я провожал садившегося ведомого глазами, наблюдая как он не выпуская шасси плюхнулся на щебень покрытия дорожного полотна и в густой пыли, дыме горящей плоскости и мотора, разбрызгивая гальку и вытекающее масло, скользит к небольшому озеру у края дороги.

Дав газу, я полез на высоту, где кружили хищные силуэты «мессеров». Степка был внизу, сел нормально, я видел как откинулся фонарь и на левую плоскость вывалилась серая фигурка.

Понятное дело забраться наверх мне не дали, они тоже понимали, что шансов у них может и не быть, поэтому атаковали меня на наборе высоты.

Увернувшись от одного, я пропустил очередь второго, и вдруг заметил как ведомый второй пары не сворачивая, прет прямо на меня. Поняв что он идет на таран, зло ухмыльнувшись я довернул и, дав движку форсаж, направил кок винта на противника.

В этот раз немец не свернул, единственное, что я успел сделать нажать на педаль, так что столкнулись мы не лоб в лоб, а плоскостями. У меня напрочь отшибло левое крыло, и изодрало хвост.

До земли четыреста метров. Истребитель падает, вращаясь вокруг оси, не выпрыгнуть, собьет целой плоскостью. Прежде чем успел осмыслить что делаю, резким ударом открыл фонарь и отстегнул привязные ремни. Через секунду на двухстах метрах меня вышвырнуло из кабины. Последним что помню, прежде чем непроизвольно покинул истребитель, это быстро приближавшееся крыло, потом удар и темнота.