– Понятно. Я его почти не знал, но хороший был человек, надежный.

– Да…

В похоронах учувствовал весь полк. Хоронили не только старшину Морозова. От ран умер один из пилотов летавших на «таирах». Из ста сорока трех, которые утром восьмого мая вылетели на штурмовку и прикрытие не вернулись одиннадцать. Если бы не тот бедлам что мы устроили в эфире, потери были бы гораздо больше, но план составленные общими размышлениями был удачен, что и было проверенно в деле.

Самое забавное, что против нашей недавно сформированной третьей воздушной армии, в которую временно входил и наш полк, имел на вооружение всего четыреста восемьдесят девять самолетов против немецкого корпуса, имевшего на вооружение, по последним сведеньям, двукратный перевес.

Мы уже знали потери немцев. Сегодня утром был сбит гауптман из восьмого штафеля второй эскадры. Они потеряли шестьдесят три самолета в воздушных боях, около восьмидесяти на аэродроме, и почти четыреста человек летного состава. Аэродром на который был совершен налет, был довольно крупный и вмещал в себя большую часть авиационных частей Люфтваффе. Повезло с этим гауптманом в том, что его старший брат служил в штабе Манштейна и знал точные, которые подали командующему, и заретушированные сведенья, что отправили в Берлин.

– Скажешь что-нибудь? – поинтересовался комполка.

– Да.

Речь я особо не готовил, просто не было времени. Когда мы приехали в часть, где собрался почти весь полк, без дежурного звена конечно, то ждали только нас.

Парни молодцы, до темноты успели все сделать.

– Знаете. Тяжело говорить, скорбь переполняет душу. Я хорошо знал и Толю Огниева, и Виктора Семеновича Морозова…

В моем голосе преобладала горечь потери. Я не говорил высокопарных фраз, просто, то что лежало на душе, напоследок пробормотав:

Ваши руки усталости не знали.

Ваши уста никогда не унывали.

Вы шли по жизни труд любя.

Пусть будет пухом Вам земля.

– Спите парни спокойно, мы закончим то, что вы начали.

Вздохнув, тряхнул головой вращаясь в реальность. Присев, взял комок холодной земли и первый бросил на крышку гроба комок земли. Не знаю, делают ли так сейчас, раньше не замечал, но сейчас парни последовали моему примеру.

После похорон, были импровизированные поминки. Два стакана водки в центре стола были накрыты ржаным хлебом.

– Сев, а что с козлом делать? Парни не хотят его отдавать, решили оставить в полку, – присев рядом со мной поинтересовался комиссар. Я сидел на лавочке возле землянки и смотрел на ночное небо. Вообще-то сейчас я должен был находится в госпитале для полного обследования, но стемнело быстро и меня оставили под присмотром нашего полкового врача в части, решив отправить утром.

– Козел? Ах, да мы же козла взяли… А зачем он нам? Талисманом что ли?

– Да, летчикам больно уж понравился его нрав. Драчуном прозвали, он только поварих боднуть не успел, остальных всех, наша скотина, боевая.

– Да я ему козочек пообещал…

– Думаешь, он понял?

– Бодаться сразу перестал, значит, понял, – ответил я, пожимая плечами, – я не против, пусть остается, но в госпиталь его возите.

Утром часам к девяти, когда я в легкой шинели стоял у землянки, рядом с которой прогревалась машина, к нам подъехала легковушка Никифорова. Скрипнув тормозами, она остановилась у старой «эмки» еще довоенного выпуска.

– Что-то случилось, товарищ майор? – поинтересовался один из дежурных летчиков. – Буквально десять минут назад весь полк был поднят в небо и отправлен к переднему краю. Что-то там случилось.

– Не знаю.

Дверь открылась, и из машины вышел Никифоров. Майор Никифоров.

– Поздравляю, товарищ майор госбезопасности с присвоением вам очередного звания, – поздравил я особиста, мельком глянув на петлицу с одним ромбом.

– Спасибо. Боец, машину можешь ставить на место, товарищ майор поедет со мной, – приказал он моему водителю. После чего кивнув на свою «эмку» велел: – садись.

– Начало настораживает, – хмыкнул я.

– В госпиталь, – велел Никифоров, как только сел и, повернувшись ко мне, спросил: – Это ты составлял схемы налета на наши штабы неделю назад?

– Ну… я, было о чем в тюрьме подумать. Но я только предположил как могли бы действовать немцы.

– Можешь не гадать. Ты угадал.

– Черт! Кто?

– Власов. При налете на штаб фронта погибло много командиров и работников штаба. Одновременно началось массированное наступление вдоль шоссе. Проблема в том, что генерал Власов оказался в окружении, он инспектировал войска.