ЛЕВУШКА. Так и я вот все ждал! То балу, то празднику… То денег из дому… то повышения по службе! Так и жизнь прошла!..

(Помолчав.) У меня был брат…

ДЕВУШКА (останавливаясь). Нет! Вы мне объясните! Мы вместе обедали! Помните? Он ел с аппетитом! Вы видели!.. Как может вдруг – не стать человека, который с таким аппетитом ел?!..

Уходят с переднего плана…

В группе мужчины, оставшись одни, почувствовали себя свободней… Подошли еще двое или трое.

ОФИЦЕРИК. А правда, как-то странно!..

ДМИТРЕВСКИЙ (устало). Вы теперь начнете!

ОФИЦЕРИК. Нет, право! Среди нас!.. Я думаю о том, что среди нас – таилось все это!.. А больше никого – никому не хочется убить? Меня – никому?.. (Вздохнул.) Как хотите!.. (Огляделся и побрел к игрокам.)

Пауза.

КТО-ТО (осторожно). Серьезно – что там сейчас?

ДМИТРЕВСКИЙ. Все то же!..

ТОТ ЖЕ. А что делает Столыпин?..

ДМИТРЕВСКИЙ. Читает!

– А Бенкендорф?

ДМИТРЕВСКИЙ. Отгоняет мух!..

– Откуда?!..

Все замолкли в неловкости… Пауза.

ДРУГОЙ. Да. Жаркий день! Пора бы…

ТРЕТИЙ. И непонятно, чего ждут!..

ДМИТРЕВСКИЙ. Официального соизволения, вероятно!

КТО-ТО. А к чему?..

ДМИТРЕВСКИЙ. Вы что, только родились? И на тот свет нельзя – без официального соизволения!

ТРЕТИЙ. В самом деле!.. Мишу… когда привезли… еще с полчаса держали перед военной гауптвахтой!..

– Зачем?..

– Ну покуда не убедились, что мертв!.. Иначе он подвергался арестованию!

– Смеетесь?..

И вдруг один – в самом деле – стал смеяться, какой-то пароксизм – почти неудержимо. Ему:

– Перестаньте! Люди смотрят!..

– В конце концов – это просто неприлично!..

То т (приходя в себя). Извините, господа! Но я представил себе… что сказал бы Миша… если б узнал… что его, в его положении – еще полчаса держат перед гауптвахтой! Дикий бред! Дикий бред!

Двое мужчин среднего возрасту – у окна…

– Вы видели… когда-нибудь столько жандармов – в этих местах?

– Н-да… мы поголубели!

– Я их вообще-то кряду столько не видывал!.. Один голубой мундир… другой голубой… третий голубой! (Глядя в окно.)

– Берегитесь! Навязчивый счет – это признак безумия!

– Правда?..

Прохаживаются по зале ТИРАН и НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ (возможно, отделившись от группы с Дмитревским).

Прошли…

И, наконец, ИГРОК и за карточным столом…

1-й. Нет, что ни говорите, это несправедливо!.. Он все же офицер, хотя и отставной. Майор. И содержать его – с городскими ворами…

2-й. Его ж поутру перевели… (Бормочет под нос.) Игнашки… Ассигнашки!.. (Следит за игрой.)

1-й. Но он не мог спать! Они всю ночь играли в карты!..

3-й (усмехнулся). А мы – что делаем?..

Пауза.

ДЕВУШКА и ЛЕВ СЕРГЕЕВИЧ проходят на переднем плане…

ДЕВУШКА (останавливаясь резко). Но если это так: вот – был, вот – не был, вот – есть, вот – нет… Скажите, что такое жизнь?!.

Пауза.

Мимо группы с Дмитревским прошел тот же НЕИЗВЕСТНЫЙ г-н, что давеча приехал… И в группе – ему вслед:

– Кто это?

– Не знаю. Неизвестный!..

– А-а!.. По-моему, тот художник, что просил у Столыпина разрешения снять портрет с покойного! Но Столыпин сказал, что это уже сделано – художником Шведе!

КТО-ТО (в сердцах). Неизвестный! А что известно? Ничего не известно!

Пауза.

– У Миши, когда лежит, вдруг обнаружились татарские скулы! Раньше не замечал!

– Так он же – из Пензы!

– Как? Разве не из Москвы?