Васильев напрягся, пытаясь прочитать в голосе незнакомого парня нотки лжи или издёвки. Не получалось.

Девушка с размалёванным лицом подхватила:

— Тут недалеко. У него там место есть любимое укромное, он там подолгу сидит.

— И что делает? — попытался раскрутить её на разговор старлей.

— Ну, уж не книжки читает, — сморщила она симпатичный носик.

— Показывай, — настороженно кивнул Васильев. — А вы, ребятки, тут сидите, за вами присмотрят.

Девушка, потупившись, вышла, за ней утопал старлей, но в дверях появился на удивление бравый рядовой.

Гнев Грима лавиной обрушился на мага:

— Я знал, что вы заодно! Ты в курсе, где он прячется…

— «И, небось, еду ему носишь, как Бэрримор Сэлдону»… — подсказал Наван.

— По фиг! Ты, Баскервиль незаконнорожденный, втесался ко мне в доверие…

— Тебе, бедняге, энергию аккумулированную девать некуда? — сочувственно протянул маг. — Разрядиться надо — вот и срываешься на мне? Развей лучше по ветру всю эту замечательную команду, — Наван спокойно снял с плеча гитару и аккуратно водрузил на подставку.

— «Алтайская секта вырезала всё отделение полиции в маленьком городке»? Красивые заголовки, — Грим с усилием сбавлял обороты.

— Вот и не бузи тогда. Лучше воду погрей в баке — хоть газ сэкономим… Мне разведчица моя аккурат перед налётом властей сказала, что к нам два дроу чешут. А эльфёнка их по аурам видит, и сейчас они наверняка идут прямо к одному из эльфов. Которые, уж прости, но, как некоторые народы, все на одно лицо. По крайней мере, для меня.

С ехидной улыбкой Сайлас спросил:

— Как они вовремя, вам не кажется? А если бы они не пришли?

— Мы поехали бы к их логову и выманили бы… дудочкой… они бы лапки кверху и друг за другом… «Поймана секта блондинов с красными линзами»! — паясничал Наван, и парни облегчённо улыбались.

— Стойте, — спохватился Пашка, заметив, как рядовой в дверях принялся переминаться с ноги на ногу, — а мы не много при нём наговорили?

— Он другое слышит, — отмахнулся Грим.

— А что?

— Сальные шуточни про нашу блондинку.

Наван недовольно прищурился.

— А мы же как раз этого старлея и подставим, — продолжал Грим. — Он депутату куклу привезёт: по всем данным — раскрашенный анимешник, а не отмывается и линзы не выковыриваются…

Парни улыбнулись, рядовой в дверях тоже гоготнул, но напоролся на недовольный, очень недовольный взгляд Навана.

Тель ещё ни разу не приходилось сниться таким далёким от фантазий людям. Как должна выглядеть кома парня — сына местного властителя? То есть, считай, как она сама в своём мире. Интересно, что бы ей снилось, попади она сама в продолжительный глубокий обморок. Пещеры Хар'ол-Велдрина?..

…Огромная, двухуровневая станция-переход метро. Монументальность камня, по секундам расписанное движение металла… И человеческие потоки, волны, круговороты, склоки, встречи, сон и нервы. Без лиц, лишь движение. Как артерии, кровь в которых повинуется невидимым ударам огромного сердца: поезд — удар — волна людей — ушли — поезд — удар… В этом подземном мире сходят с ума: двое стоят, облокотившись на перила, погрузившись в тишину себя… Она ищет не их.

Тель решила сесть на поезд, не важно, в какую сторону. Вагон, куда она зашла, оказался почти пуст, вдалеке сидел лишь один человек, мальчик лет десяти. Тель подумала, что ошиблась, но двери уже закрылись.

— «А на сердце твоём надпись: «Не прислоняться», да, красотка?» — мальчик встал и развязной походкой гориллы, припадая на поручни, направился к ней.

Девушка насторожилась, настолько слова и движения существа не вязались с внешностью. Она почти вжалась в закрытые двери, решив сначала изобразить трусиху и изучить парня, а потом выйти.

— Слышь, подруга, химия какая есть?

Она помотала головой.

— Вот и у меня нету, а мне тут скучно. Как приглючился мне с «Крокодила» этот дятел мелированный, так с тех пор метро и не отпускает…

— Какой дятел? — насторожилась Тель.

— С ножами! Клёвый улёт! Как реальность! — выпалил пацан с азартом в глазах. — …А ты ничего, может, подружимся? — он снова начал наступать.

Тель разглядела своё отражение в противоположной двери: пляжная мода, если не показ нижнего белья.

— Ты себя в зеркало видел?

— Ага, — самодовольно приобнял её парень и развернулся к той же двери. — Но на самом деле мне двадцать. Ровно двадцать, слышь, днюху в клубе отмечали.