Шрифт:
– Отправь по адресу патрульную машину, – попросил Йона и круто развернулся.
Правое колесо наехало на тротуар. Рессора отозвалась на препятствие, и от удара открылся бардачок.
Стараясь не особо раздумывать, комиссар прибавил скорость, проигнорировал красный свет светофора, проехал прямо через перекресток и дальше, на круговую развязку. Когда машина въезжала на шоссе, спидометр показывал сто шестьдесят километров в час.
Глава 109
Шоссе номер 267 совсем занесло, и позади машины вилась маленькая метель. Йона обогнал старую “вольво”, колесо мягко проехало по заснеженному участку между полос дороги. Йона включил дальний свет, и пустое шоссе превратилось в туннель с черными сводами над белым полом. Сначала Йона миновал поля, где в сгущавшейся темноте снег принимал синеватый оттенок, потом дорога побежала через густой лес, потом перед Йоной замигали огни Стекета и открылся вид на озеро Меларен.
Что случилось с семьей психиатра?
Йона сбросил скорость, повернул направо и покатил по небольшому району частных домов с заснеженными фруктовыми деревьями и кроличьими клетками на лужайках.
Погода ухудшилась, с озера понесло косой густой снег.
Дом номер двадцать три по Бискуп-Нильс-вэг находился в конце улицы, за ним начинался лес и общий земельный участок.
Сусанна Йельм проживала в большой белой вилле с голубыми окошками и красной черепичной крышей.
Окна темные, подъездная дорожка покрыта нетронутым снегом.
Йона остановился за домом и едва успел потянуть ручной тормоз, как машина из ближайшего полицейского округа, Упландс-Бру, замедлила ход и остановилась чуть поодаль.
Йона захватил с заднего сиденья пальто и шарф и, застегиваясь на ходу, пошел к коллегам.
– Йона Линна, уголовная полиция, – представился он и протянул руку.
– Элиот Сёренстам.
У Элиота была бритая голова, тонкая эспаньолка и тяжелый, мрачный взгляд.
Его коллега крепко пожала комиссару руку и представилась – Мари Франсен. Жизнерадостное веснушчатое лицо, светлые брови, высокий “хвост”.
– Рада встрече с вами, – улыбнулась она.
– Хорошо, что вы быстро приехали, – сказал комиссар.
– Мне же надо успеть домой, заплести косички Эльсе, – приветливо отозвалась Мари. – Завтра в детском саду у нее непременно должны быть локоны.
– Тогда надо поторопиться. – И Йона зашагал к темному участку, на котором стоял дом.
– Да я пошутила, никакой спешки… На крайний случай у меня есть щипцы для завивки.
– Мари пять лет назад осталась одна со своей девочкой, – пояснил Элиот, – но еще ни разу не брала больничный и ни разу не ушла пораньше.
– Приятно слышать… от козерога, – добродушно парировала она.
За домом начинался лес и дувший с озера ветер казался не таким резким. Снег завихрялся над верхушками деревьев и тихо сыпался на маленький район. Почти во всех домах горел свет, но в доме номер двадцать три была зловещая темнота.
– Это, конечно, вполне можно как-нибудь объяснить, – заметил Йона, – но взрослые два месяца не были на работе, а дети болеют и не ходят в школу.
Низенькая живая изгородь была покрыта снегом, зеленый пластмассовый ящик для почты возле распределительного шкафа был забит почтой и рекламой.
– Социальные службы в курсе? – серьезно спросила Мари.
– Чиновники были здесь, но говорят, что вся семья уехала, – ответил Йона. – Мы позвоним, но, скорее всего, придется обходить соседей, задавать вопросы.
– Подозреваешь преступление? – спросил Элиот, глядя на нетронутый снег гаражной дорожки.
Йона не мог избавиться от мыслей о Самюэле Менделе. Пропала без вести вся его семья. Ее забрал Песочный человек – в точности как предсказывал Юрек Вальтер. И в то же время что-то тут не сходилось. Сусанна выписала детям справку о болезни, передала ее в школу…
Глава 110
Следом за Йоной двое полицейских спокойно приблизились к дому. Снег поскрипывал под их ботинками.
Здесь уже несколько недель никто не ходил.
Из заснеженной песочницы высовывалась петля садового шланга.
Все трое поднялись на крыльцо и позвонили в дверь, подождали, снова позвонили.
Прислушались. Изо рта вырывались облачка пара. Под тяжестью трех человек поскрипывали ступеньки.
Йона позвонил еще раз.
Его не оставляло дурное предчувствие, но он пока молчал. Незачем нервировать коллег.