— Время было такое.

— Да, время. Прекрасное оправдание для людей без ума и без совести. Вроде меня тогдашнего. Вообрази себе, я видел собственными глазами, как расстреливали парня с соседней улицы только потому, что он происходил из семьи барона… разорившейся семьи, иначе он не попал бы на улицу, где жили нищие и полунищие… И мне казалось, что в этом нет ничего преступного, ведь Рон Лев утверждал, что все аристократы — враги, они спят и видят, как вернуться к старому… То, что началось естественно и разумно, почти сразу пошло вкривь и вкось и чем кончилось?.. Да, страна разваливалась, сплошное разорение, нищета, война начисто проиграна, дерниты взяли Вагру, то есть были в трех часах езды на мобиле от столицы, императорские военачальники не имели никакого понятия о том, как следует воевать, а командовать армией мог только человек соответствующего происхождения, как и управлять государством, чего у них тоже не получалось, надо было положить этому конец, так, во всяком случае, нам, юнцам, тогда казалось… Ладно! Это начало пути. А вспомни последнее достижение Изия! Надо уничтожить саму память об императорах, для чего стереть с лица земли их дворцы. Дворцы, построенные великим Расти! Но не будем об этом, Дан. Извини, слишком тяжело вспоминать… И я, глупец, мог ставить Мастеру в вину то, что он не понимает и не принимает эти бесчисленные преступления, как должное! Я смог отдалиться от него и в день его гибели быть на другом конце Бакнии! Это гораздо хуже, чем не прийти на похороны, вот почему я не стал вступать в объяснения с Поэтом и Дором… да еще и оправдываться…

— То, что Поэт был рядом с Мастером, ничего не изменило. Так что и ты вряд ли мог…

— Мог или не мог… Разве дело в этом?

Дан посмотрел на расстроенное лицо Марана и пожалел, что затеял этот разговор.

— Извини за дурацкий вопрос, — сказал он смущенно. — Наверно, не стоило все это ворошить.

— Ворошить? Неужели ты думаешь, что я способен забыть об этом? С чувством вины умирают… Если эту вину невозможно загладить.

— Невозможно?

— Поздно. Когда человека уже нет. Как Мастера. Как Ланы.

Ланы? Дан вспомнил, как Маран, посмотрев долгим взглядом на безжизненное тело, которое через минуту накрыли простыней, пошел к себе, лег на диван и отвернулся к стене…

Все-таки зря он затеял этот разговор. Впрочем, разве это он его затеял?

— Маран, — сказал он, пытаясь переменить тему, — что ты собираешься делать? Ты решил?

Маран покачал головой.

— Я должен пощупать ситуацию.

— Но ты же знаешь.

— Только факты. А настроения? Не стоит заранее строить планы, Дан. Потерпим.

— Приехали, — сказал пилот, отворачиваясь от пульта. Лицо у него было молодое, веселое, улыбка ослепительная. — Гляди-ка, — он озабоченно уставился на иллюминатор, — светает. Что-то мы припозднились, как бы меня на взлете не засекли. Давайте, собирайтесь.

Собирать было нечего, разве что застегнуть куртки и прихватить небольшую спортивную сумку — весь багаж.

Пилот потянулся к пульту, часть переборки дрогнула и поползла влево.

— Ну ребята, — пилот шагнул к ним и по очереди пожал руки, одинаково крепко и просто, — ни пуха, ни пера.

— К черту, — ответил Дан, невольно проследив взглядом за Мараном, спустившимся по лесенке, сам он легко спрыгнул, тут был всего метр с небольшим. Неужели Маран все еще не вполне здоров? Что за проклятье! Конечно, дали маху, но кто мог подумать? Да и не было возможности провести тончайшие исследования каждой клетки торенцев, это заняло б массу времени, а тождественность оказалась неполной — как назло, именно там, где… хотя кто знает, не могло ли быть хуже. Крохотное биохимическое отличие в системе крови… Даже не системе крови, а в ее форменных элементах, даже не форменных элементах, а только красном ростке и… И протектор не сработал, точнее, сработал частично, прикрыл нервную и эндокринную системы, кожу, волосы… что там еще, особо радиочувствительное?.. Не прикрыл кровь, эритроциты. Из-за этого и вся история. Организм торенца был настолько близок организму землянина, что перелитая кровь и костный мозг земного производства в нем работали, пока не разрушались. Поддерживали жизнь. Но добиться восстановления своего оказалось задачкой головоломной. Правда, улетая, радиолог объявил, что на этот раз все в порядке. Да, в порядке, не считая потери драгоценного времени… Дан взглянул на Марана, молча пробиравшегося между тесно сдвинутыми скалами, ровный пятачок, на котором их высадили, был почти неразличим среди хаоса больших и малых камней, сорвавшихся при давнем землетрясении с ближней вершины. Волнуется, наверно… Хотел заговорить, но Маран опередил его.

— А странно, верно, что в нашей религии нет черта?

— Какого черта? — не понял Дан… Вечно этот Маран… Поди попади в такт его мыслям!

— Обыкновенного. В смысле злой силы. Что смотришь? Ты же сам только что послал этого парня к черту.

— А!

— Наверно, потому что у нас и доброе, и злое начало объединены в образе Создателя. Это, между прочим, свидетельствует о том, что мы менее способны к абстрактному мышлению. Хотя и у вас вычленение доброго и злого начал в чистом виде присуще не всем религиям и не всегда. В античных пантеонах, например…

— Ты и до наших античных богов добрался? — прервал его Дан.

— Проваляешься столько месяцев — и не до того доберешься, — Маран помрачнел.

— Ничего, — отвечая на невысказанную мысль, сказал Дан бодро. — Лучше поздно, чем никогда.

— Лучше вовремя. — Маран резко ускорил шаги, словно пытаясь наверстать потерянные полгода.

— Маран… Уже светло. Опасно.

— Ты предлагаешь отсиживаться в горах до вечера?

— А ты собираешься рисковать жизнью с первой минуты?

Маран, не отвечая, углубился в длинную узкую расщелину, кончавшуюся тупиком, дойдя до конца, ухватился за гребень скалы, запиравшей ход, подтянулся на руках… нет, пожалуй, все в порядке — Дан облегченно вздохнул… выбрался наверх и помог вылезти Дану. Оказавшись на крошечном плато, затерянном среди крупных глыб, Дан огляделся и инстинктивно пригнулся. Они стояли в десяти метрах от узкого полотна горной дороги, и прямо к ним неслась старая, давно не мытая машина. Будь Дан один, он тут же нырнул бы обратно в расщелину, но Маран спокойно шагнул к дороге и поднял руку. Мобиль, провизжав тормозами, остановился. Маран направился к нему. Сумасшедший! Дан нервно нащупал в кармане станнер.