Шрифт:
(кивая ему)
Войдите. Ваше имя – Никодим? Фамулус
Действительно. Молитву сотворим. Мефистофель
Ну, это мы оставим. Фамулус
Как мне лестно, Что имя вам мое небезызвестно. Мефистофель
Так, несмотря на возраст пожилой, Еще вы студиозус, милый мой? Иной к штудированью пристрастится И уж не знает этому границы. Большое множество простых умов Живет постройкой карточных домов, Хотя при жизни даже самый стойкий Доводит редко до конца постройку. Но доктор Вагнер – разговор иной. Учитель ваш, прославленный страной, — Единственный ученый по призванью, Который ежедневно множит знанья. Живая любознательность к нему Притягивает слушателей тьму. С вершины кафедры он объявляет Всему, что было раньше, пересмотр, И сам ключами, как апостол Петр, Земли и неба тайны отмыкает, Все признают его ученый вес, Он затмевает остальных по праву. В лучах его известности исчез Последний отблеск Фаустовой славы. Фамулус
Простите, сударь. Так судить нельзя. Я ваше заблуждение рассею. Как ни почетна доктора стезя, Он выдается скромностью своею. Он свыкнуться не сможет никогда С исчезновеньем славного предтечи, Ждет возвращенья Фауста года И только жив мечтой об этой встрече. Вы видите, в теченье многих лет Осталось все, как до его пропажи, Доныне доктор Вагнер был на страже, Чтобы всегда был заперт кабинет. Но силой звезд свершен переворот. Я слышал гром и видел молний вспышки, Замки слетели, лопнули задвижки, И мы смогли попасть под этот свод. Мефистофель
Где доктор сам? Нельзя ли мне к нему? А может быть, я сам его приму. Фамулус
Он затворился в строгости такой, Что я боюсь смущать его покой. В теченье месяцев, вообразите, Прикован он к великому открытью. Кто в чистоте держал свой гардероб, Стал грязен и чумаз, как углекоп. Сам до бровей покрылся сажей черной И воспалил глаза вздуваньем горна. Так день и ночь, закрывшись на засов, Он счастья ждет под музыку щипцов. Мефистофель
Неужто он и от меня в затворе? Я ход его открытия ускорю. Фамулус уходит. Мефистофель усаживается с важностью.
Едва успел до кресла доплестись, Знакомый гость откуда ни возьмись! Он – человек формации новейшей И, следовательно, нахал глупейший. Бакалавр
(стремительно входя через коридор)
Что я вижу? Сняты скрепы С двери каменного склепа? Стало быть, конец гнездовью, Портившему столько крови Молодому поколенью Духом падали и тленья? Стены этой древней кладки В разрушенье и упадке. Лучше не соваться близко, Чтоб не подвергаться риску. Можно жертвой стать обвала, — Этого недоставало. Узнаю тебя, твердыня! Мальчиком я, рот разиня, Слушал в этих же палатах Одного из бородатых И за чистую монету Принимал его советы. Все они мой ум невинный Забивали мертвечиной, Жизнь мою и век свой тратя На ненужные занятья. Вот один из них в приемной Скрылся в нише полутемной. Ба! Никак, он в том же платье? В этом меховом халате, Видя, как еще я мал, Он мне пыль в глаза пускал. Как глубок его подлог, Я тогда понять не мог. В нынешнее время – дудки! Не пройдут такие шутки. Милейший! Если Леты муть в разлитье Вам памяти песком не затянула, Я ваш студент тех лет, успевший выйти Из-под академической ферулы. Я в вас не замечаю перемены, А я переменился совершенно. Мефистофель
Рад, что пришли вы без заминки. Я оценил вас в тот приход. Мы бабочку уже в личинке Угадываем наперед. Вы радовались так по-детски Своим кудрям и кружевам. Но стрижка без косы, по-шведски, Идет гораздо больше вам. Лишь философский абсолют Не заносите в свой уют. Бакалавр
Почтеннейший! Хоть мы на месте старом, Зато у нас иные времена. Двусмысленности не пройдут вам даром, Мне сущность их теперь насквозь ясна. Над мальчиком вы потешались вволю! Вы б этих штук теперь не откололи. Такой прием теперь недопустим. Мефистофель
Как неприятна правда молодым, Когда ее в лицо мы говорим. Когда-то нами вбитые начала Жизнь после подтверждает, что ни шаг, Им кажется, что тут развитья знак: «Мы возмужали, мы народ бывалый, А наш учитель жалкий был дурак». Бакалавр
Скорей хитер, чем глуп. Где педагог, Который бы сказать всю правду мог? Тот лишнее приврет, а тот убавит И детскую доверчивость обставит.