Шрифт:
Брайс ждал. Время шло медленно. Наконец он услышал звуки органа. И не поверил своим ушам. Они играли Queen of the Slipstrem Вэна Моррисона.
Его и Рэд песню.
Ах вы, ублюдки.
Ублюдочные ублюдки.
Да этого не может быть.
Двери уже открывались. Брайс увидел, как выходят молодожены. Его цель. Он поднял арбалет, все еще дрожа от гнева, с трудом удерживая в прицеле лицо Роя Грейса. И тут откуда ни возьмись вынырнула, закрыв весь вид, тень. Огромный двухэтажный автобус остановился прямо напротив церкви, заслонив все остальное.
— Убирайся на хрен! — прорычал он.
Но автобус не сдвинулся с места. Следом подъехал второй. Потом — третий.
Черт, черт, черт, черт!
Что там вообще происходит, по ту от них сторону?
Он сунул арбалет в мешок, что принес с собой, и спрыгнул на землю. Три, дьявол их дери, громыхающих автобуса. Он подбежал к ним и увидел, что церковь скрыта теперь вереницей лимузинов. Два водителя, сняв кепки и прислонившись к старому сверкающему черному «роллс-ройсу», курили сигареты. Он подошел ближе.
— Вы бы не шутили так со здоровьем. Эти штуковины убивают.
И, в расстроенных чувствах, он развернулся и зашагал к своей машине.
— Да пошел ты! — прокричал ему вслед один из водителей.
Не оборачиваясь, он вскинул руку и показал средний палец.
82
Воскресенье, 3 ноября
Рой Грейс проснулся внезапно, так и не досмотрев сон до конца. Правая рука, обнимавшая Клио за шею, онемела. Но жена крепко спала, и он не хотел ее будить. Теплая, она прижалась к нему всем телом, и ему было чертовски приятно. Она пошевелилась и вновь задышала в прежнем ритме. Потом вдруг засопела, и он ухмыльнулся — этот звук ему тоже нравился. Стояла полная тишина.
Ощущение было немного странное, но восхитительно умиротворяющее. Они устроились в номере люкс «Бэйлиффскорта», уединенного загородного спа-отеля, расположенного в двадцати милях к западу от Брайтона и недалеко от моря, — на одну ночь перед тем, как в понедельник отправиться в свадебное путешествие. Родители Клио приглядывали в ее доме за Ноем.
В городе никогда не бывало так тихо. Да и так темно — хоть глаз коли. Он мысленно вернулся во вчерашний день. В церкви все прошло прекрасно, и он никогда еще не видел Клио такой милой. Праздничный ужин в Королевском павильоне, в окружении друзей, коллег и родных Клио, тоже удался на славу. Ее отец произнес великолепную речь, а Гленн, храни его Господь, выдал несколько сомнительного вкуса плоских шуток, но вообще проявил себя душой компании и блистал остроумием.
Потом, несмотря на все попытки Беллы Мой усадить его обратно, вдруг поднялся Норман Поттинг и, подняв бокал, заявил, что хочет произнести тост за счастливых молодоженов.
— Рой и Клио, хочу дать вам небольшой совет. Когда будете приобретать кровать для вашего нового дома, не покупайте в «Хэрродсе». Слышал, они за качество своей продукции всегда отвечают!
В неловкой тишине, лишь подчеркнутой парочкой-тройкой смешков, Норман опустился на стул, довольный собой.
По крайней мере, его собственная речь прошла неплохо, хоть он и нервничал.
А нервничал во многом из-за того сна, что приснился в четверг ночью. В том сне, в задних рядах церкви, стояла, отвечая священнику, Сэнди.
Отец Мартин, громко и внятно, произнес: «Прежде всего, я обязан спросить присутствующих, знает ли кто причину, по которой эти двое не могут законным образом сочетаться браком».
И голос Сэнди, столь же отчетливый, пронесся по проходу: «Мне известна! Да, мне. Я замужем за ним!»
Из-за того сна, там, в церкви, он обернулся и увидел женщину в черном, с закрытым вуалью лицом и маленьким мальчиком, стоявшим рядом с ней.
Почудилось? Игра воображения?
Должно быть, да. Потому что когда он обернулся снова, как только Гленн вынес кольца, ее и мальчика там уже не было.
Почудилось?
Он вдруг поежился, словно от холода. «Кто-то ходит над твоей могилой», — говаривала в таких случаях мать.
— Все в порядке, любовь моя? — пробормотала Клио.
Он нежно поцеловал ее в спину.
— Люблю тебя.
— И я тебя люблю, — сонно отозвалась она.
Потом он почувствовал, как ее рука прошлась по его бедру — сначала нежно, потом более настойчиво, — поднялась выше, и пальцы затеяли легкую игру. Он тут же откликнулся.
— Я думал, ты спишь.
— Я тоже думала, что ты спишь, но, похоже, часть тебя вполне уже бодрствует.
Она перекатилась на бок, нашла его рот. Ее дыхание было приятным, губы — мягкими. Она пробежалась по его губам языком, затем вдруг сползла чуть ниже и принялась терзать языком правый сосок.
Он застонал от удовольствия.
Продолжая ласкать его, она опустилась еще ниже, целуя его грудь, живот, потом нежно, очень нежно, приняла его в рот.
— Господи! — выдохнул он.