И старой электропроводке. О да! То, что надо. Просто прекрасно. Особенно пожарная сигнализация в местах общего пользования. Нынешним противопожарным требованиям не отвечала ни одна комната. Отлично. Квартира представляла собой настоящую трутницу, которая только и ждала хорошей, доброй искры.

И ждать придется недолго!

— А как здесь с парковкой? — поинтересовался он.

— К квартире прилагается одно парковочное место, находящееся с тыльной стороны дома, в переулке, под окном туалета — нормальных размеров автомобиль там вполне поместится. В Кемптауне такое редкость, — заметила риелторша с воодушевлением, указывая на план.

— Очень хорошо.

— Еще бы! — Она уловила его заинтересованность. — Уверена, семья с радостью примет любое разумное предложение, мистер Миллет. Квартира давно пустует — многих из тех, кому я ее показывала, отпугнуло ее состояние. Но тот, кто точно знает, чего он хочет, и готов инвестировать в нее небольшую сумму, мог бы обзавестись уютным местечком. Милый уголок.

— Да, место любопытное, — признал он. — И определенно перспективно с точки зрения уюта. Потенциал есть!

— Да еще какой! — подтвердила она. И тут же нахмурилась.

Уж не его борода ли ее смутила? А, плевать! Телевизор — вот что представляло для него основной интерес. О да! Главное, он крайне удачно располагался — в самом углу. За то недолгое время, что Брайс проработал в пожарной команде — прежде чем его оттуда выставили, — он отлично усвоил, какую опасность являют собой старые телевизоры. Особенно те, что загораются, располагаясь в углу. Огонь охватывает сразу две стены и быстро распространяется по всему дому. Тем более когда стены оклеены старыми сухими обоями. И антипиреном стены здесь, конечно, не обработаны, в этом можно не сомневаться.

Старые телевизоры часто являются причиной пожаров. Такой пожар почти наверняка не вызовет подозрений.

Да. Великолепно!

— Вижу, вы улыбаетесь? Понравилось?

— Понравилось. Даже очень!

Она посмотрела на часы.

— Мне нужно идти — уже опаздываю на следующую встречу. Я оставлю вам визитку. Вдруг захотите взглянуть еще раз?

Он взял карточку и бросил быстрый взгляд на имя. Сильвия Янг.

— Спасибо, Сильвия. Если вы не против, я быстренько заскочу в уборную.

— Конечно.

Он рванул в туалет, запер на задвижку дверь, после чего обратил все свое внимание на окно. Оно было снабжено ржавой ручкой, но не замком. Он улыбнулся. Как просто!

Дабы замаскировать звук, Брайс дернул за цепочку слива. Потом дернул ручку. С первой попытки та не поддалась — сильно проржавела, — но со второй все же выскочила из штифта. Он толкнул от себя оконную раму — та даже не пошевелилась. Попробовал еще раз и еще — и она в итоге открылась. Паучок сбежал вниз по паутине и исчез из вида. Брайс выглянул в переулок, о котором говорила дамочка из агентства. Ни души. Он прикрыл окно, но запирать не стал.

Вечером, под прикрытием темноты, пробраться внутрь с улицы труда не составит.

Брайс не спеша прошел по квартире к входной двери, у которой, уже с некоторым нетерпением, его ждала риелторша.

— Да, потенциал у этого местечка, несомненно, имеется, — сказал он.

— Так и есть. Ему нужен тот, кто точно знает, чего хочет.

— Я знаю, — ответил он. — Еще как знаю!

— Не сомневаюсь.

— Это квартира мне определенно подходит.

Понедельник, 4 ноября

С Норманом она чувствовала себя в полной безопасности. Любила свернуться рядом в комочек — вбирать тепло большого, полного тела и вдыхать запах трубочного табака, которым все еще отдавало его дыхание. Этот запах напоминал ей об отце, который умер двадцать с лишним лет назад, когда она была еще совсем девчонкой. Она редко видела отца без трубки в руке или во рту. Он то и дело чистил ее, наполнял, вбивал внутрь табак, поджигал, затягивался и выпускал голубые клубы приятно пахнущего дыма, которые медленно плыли по комнате в ее направлении.

После стольких лет, в течение которых она ухаживала за постоянно больной матерью, она и подумать не могла, что в один прекрасный день в кого-то влюбится и начнет совершенно новую жизнь. Но именно так она сейчас себя и ощущала, лежа в объятиях Нормана Поттинга и чувствуя животом его утреннюю эрекцию.

— Мне нужно идти, малыш, — прошептала она.

Он перекатился на бок и посмотрел на радиочасы:

— Летучка только в полдевятого! У нас еще два часа в запасе. И я, знаешь ли, еще не до конца утолил свое желание. Как насчет небольшого понедельничного перепихона?