– Да, милорд, в далеком отрочестве.

– Помню, Джулия взяла его, чтобы подстрелить гувернантку. А ты помнишь, Конни?

– Не говори глупостей.

– Это не глупости. Она ее подстрелила. К счастью, тогда носили корсеты. Помните, Бидж, как Джулия стреляла в гувернантку?

– По-видимому, милорд, я еще не служил в вашем доме.

– Хватит, – сказала леди Констанс. – Вы свободны, Бидж.

И прибавила, когда он ушел:

– Кларенс, как можно говорить такое при слугах!

– А что? Она подстрелила…

– Предположим. Но зачем открывать это дворецкому?

– Как же ее звали? Вроде начиналось с…

– Не важно. Расскажи мне про Джейн. Ты с ней беседовал?

– Да. О да, беседовал!

– Надеюсь, ты был тверд.

– Еще бы! Я сказал: «Вот что, милая…» Слушай, Конни, зачем мы ее мучаем? Губим ей жизнь…

– Так я и знала, она тебя обойдет! Нет, как ты можешь…

– Он же приличный человек. Как-никак Аберкромби. Еще при крестоносцах…

– Я не позволю своей племяннице выйти за нищего.

– Знаешь, за Регета она не выйдет. Так прямо и сказала: «даже если все перемрут»…

– Мне не интересно, что она сказала. И вообще, хватит. Сейчас я пришлю к тебе Джорджа, чтобы ты с ним поговорил.

– Я занят.

– Нет. Ты не занят.

– Мне надо посмотреть на цветы.

– Нет, не надо. Ты поговоришь с Джорджем. Объясни ему, что он натворил. Бакстер страшно расстроен.

– А! – вскричал граф. – Вспомнил! Мисс Мейплтон.

– Что? Кто это?

– Гувернантка Джулии.

– При чем она тут? Ты должен побеседовать с Джорджем.

– Хорошо, хорошо, хорошо.

– Значит, я его к тебе посылаю.

Вскоре вошел Джордж, слишком веселый для преступника.

– Привет, – сказал он.

– Здравствуй, мой мальчик.

– Тетя говорит, ты хочешь меня видеть.

– А? Да, да, да. Хочу. Именно, хочу. Как не хотеть! Что это значит, а?

– Ты о чем?

– Стреляешь в людей. Ну, в Бакстера. Это нехорошо. Это… э-э… плохо. Опасно. Можно выбить им глаз.

– Я стрелял не в глаз. Он наклонился, завязывал шнурки. Лорд буквально ожил.

– Что? Ты попал прямо… э… в это?

– Да. Прямо.

– Хо-хо-хо! То есть какой ужас. А он… э-э… подскочил?

– Еще как!

– Ха-ха!

– Ха-ха-ха!

– Ха-ха-ха-ххх… м-дэ… Ну, словом… В общем, Джордж, я заберу это… хм…

– Ладно, дед, – ответил внук с легкостью человека, у которого есть две рогатки.

– Нельзя подстреливать… э-э… людей.

– Ладно, шеф.

Лорд Эмсворт погладил ружье, все больше тоскуя.

– Знаешь, мой дорогой, – признался он, – у меня такое было.

– Попал в кого-нибудь?

– Конечно, – не без надменности ответил граф. – Во всяких зверьков… э… птичек. Я был очень метким. А сейчас забыл, как его заряжают…

– Вот так, дед. Так – так – и так.

– Да? Прекрасно. Превосходно. Собственно, я и сам вспомнил.

– Убить не убьешь, – продолжил отрок с некоторой печалью, – а подскочить – подскочат. Даже корова.

– И Бакстер.

– Ха-ха-ха!

– Ха-ха-ха…

Лорд снова одернул себя.

– Нехорошо над этим смеяться, мой мальчик, – сказал он. – Это не шутки. Людей подстреливать… э… нельзя.

– Так он же рожа.

– Рожа, конечно, – согласился граф. – Однако… он твой воспитатель.

– А зачем меня летом воспитывать? Целый год пашешь, только дождешься, – голос его задрожал, – и на тебе, воспитатель! Нехорошо. Да, нехорошо.

Граф мог сказать, что в замке творятся дела и похуже, но удержался и кротко отпустил внука, поглаживая ружье. Когда тот ушел, он стал вспоминать детство.

Счастливые дни, да, счастливые дни. Он точно помнил, под каким углом Джулия держала ружье. Помнил он и светлое, радостное утро, когда он сам выходил на охоту. Странно, что с течением лет тяга эта исчезает.

Или нет?

Граф вздрогнул, пенсне повисло на шнурке. Конечно, нет! Тяга просто притихла лет на сорок с лишним, ну – на пятьдесят. Она уснула, но вот, зашевелилась. Сидя с ружьем, он снова становился заправским охотником.

В этот самый миг оружие выстрелило в бюст Аристотеля, окончательно пробудив долго дремавший инстинкт. Граф подошел к окну, еще не понимая, кто падет его жертвой. Вот Джордж говорил о коровах… Правда, их тут нет, но могут и зайти, кто их знает.