— Но что за богатый материал!

Если пропал голос, уверяют:

— Зато уменье!

Мы слышали г. Кардинали, довольно безобразного крикуна, и восхищались.

— Теперь он не того… Но что это будет за певец! Какие данные!

Учитывали его будущие высокие ноты и выдавали под них аплодисменты, в вид варрантной ссуды.

Я слышал старичка Нодэна. Никакого голоса, зато:

— Ах, как он пел раньше!

И его награждали аплодисментами в виде пенсии.

А он уж переводил их у антрепренера на звонкую монету по существующему курсу на теноров.

Тенор — это человек, который поет голосом, своим прошлым и своим будущим.

К тому же ему вечно будут подпевать психопатки.

Относительно этих последних он может быть спокоен.

Они будут всегда.

Точно так же, как луна может быть спокойна, что у нее будут собаки и поэты, которые станут на нее лаять.

«Оне» и «они» будут на нее выть совершенно независимо от того, будет она в фазе полнолуния, новолуния или на ущербе. Им все равно, потому что восторгаться их потребность.

То же самое и психопатки. Поклоняться — их потребность, и у вас всегда будет толпа поклонниц, удовлетворяющих этой их потребности.

Я не говорю уже об успехах.

Тенор в этом отношении вне сравнения и конкуренции.

Он имеет успех не потому, что он сам красив, мужествен, храбр, благороден.

От каждого из нас потребуют предъявления одного из этих качеств, хотя бы в небольшом размере.

— Есть ли оно у вас?

Тенор же имеет успех потому, что Манрико — благороден, Рауль — храбр, Эрнани — мужествен, а Фауст носит голубое трико.

Последнее самое главное!

Итак, теперь, когда я выяснил вам все выгоды теноровой профессии, мне остается только перейти к главному:

— Как сделаться знаменитым тенором? Очень просто.

Поступите в извозчики.

— В извоз…

Непременно! Публика ужасно любит, чтоб перед ней пели бывшие сапожники, портные, извозчики, мясники.

Она обожает «случайные открытые таланты». И это «открытие» должно произойти по возможности патетически.

Знаменитый импрессарио летел к не менее знаменитому тенору, который закапризничал и отказался петь.

— Кем я его заменю? — с ужасом думал импрессарио и нетерпеливо понукивал извозчика: — Скорее!

Да на беду попался прескверный извозчик, — импрессарио разозлился и ударил его по шее.

Извозчик пронзительно крикнул.

— Да это do-diez! — воскликнул изумленный импрессарио и заключил извозчика в объятия.

Так должен быть найден тенор.

Недурно, конечно, если вы при этом возьмете и споете, по просьбе импрессарио, тут же народную песенку, соберете толпу народа, вас отправят в участок, и околоточный (за отсутствием комиссара его может заменить простой городовой), узнав, что перед ним будущее светило, извинится перед вами.

Полиция иногда отличается предусмотрительностью!

Далее вам следует поступить к какому-нибудь знаменитому учителю пения.

Но Боже вас сохрани у него учиться.

Публика любит «самородков». Толпа не переносит превосходства и не допускает, чтоб певец понимал больше, чем она, в музыке.

Увлеките жену вашего учителя, заведите корреспонденцию с его дочерью и наговорите ему дерзостей, но только сделайте так, чтоб он вас выгнал.

Когда вас выгонят таким образом от четырех профессоров и из трех консерваторий, — ваше музыкальное образование закончено.

Подписывайтесь на все итальянские театральные газеты, уезжайте в Кишинев и посылайте телеграммы из Буэнос-Айреса:

«Тенор Пшенини имел колоссальный успех. Triomfo completto, successo piramidale. Tutti arie bissati [5] . Публика вынесла его на руках».

Какое дело редакции, что телеграмма из Кишинева, если в ней рассказывается об интересном происшествии в Буэнос-Айресе?

Затем, переехавши в Бендеры, вы можете посылать телеграммы из Рио-де-Жанейро, Вальпараисо, вообще из города, который вам больше нравится.

Это называется «путешествием по Америке». Путешествием, которое было сплошным триумфом для молодого артиста!

Так это называется на языке итальянских театральных газет и агентов.

Кто из теноров в свое время не объехал всей Южной Америки?

Когда вы тоже объедете Америку и в ней не останется ни одного города, в котором стоило бы петь, бы берете билет из Бендер в Милан и таким образом переезжаете через Атлантический океан, вовсе не подвергаясь действию морской болезни.

Теперь вам остается только ходить по галерее Виктора-Эммануила и ожидать русского импрессарио.