Жених (опустив голову). Перестаньте!

Мать. Пошел и не вернулся. А вернется – обложат его крапивой, да поставят на грудь миску с солью, чтоб тело не вздулось… Как ты после этого нож в руки берешь? Как я держу эту змею в доме?

Жених. Может, хватит?

Мать. Мне о своем за сто лет не выговориться. Сперва отец твой. Всего три года жила я с ним – как в саду благоуханном! А после твой брат… Да мыслимо ли это? Такая кроха, как пуля или ножик, валит мужчину, могучего, как бык! Нет, не смолкну! Дни идут, а отчаянье растет, до корней волос доросло и глаза жалит.

Жених (повышая голос). Кончим разговор.

Мать. Нет. Никогда не кончим. Никто не вернет мне отца твоего. Никто не вернет мне брата твоего. А тюрьма… Что тюрьма? В тюрьме сидят себе, покуривают, песни поют. Мои мертвые, два цветка моих полевых, стали прахом, поросли травой и ни слова уже не скажут. А убийцы – живехоньки, горами любуются…

Жених. Что ж, по-вашему, убить их?

Мать. Нет. Я не о том. Но когда ты из дому уходишь, из той же двери, да еще нож берешь… Будь моя воля, не отпустила бы!

Жених (улыбается). Да ладно вам!

Мать. Был бы ты у меня дочкой! Сидели бы дома, цветы на скатерти вышивали.

Жених (улыбаясь, берет ее за руку). Хотите, возьму вас на виноградник?

Мать. Старухе на винограднике делать нечего. Разве что в тени сидеть.

Жених (подхватив ее на руки). Старушка ты моя, старенькая-распрестаренькая!

Мать. Вот отец твой всегда брал меня на виноградник. Уж такая порода. Хорошая кровь. Знаешь, сколько детей было у деда? В каждом углу по ребенку. Вот это по-моему, так и надо. Зерно зерном, мужчина – мужчиной.

Жених. Мой черед.

Мать. Ты о чем?

Жених. Ну, сколько же повторять?

Мать (помрачнев). А!

Жених. Что вам не по душе?

Мать. Так, ничего.

Жених. И все же?

Мать. Не знаю. Никак не свыкнусь. И девушка хорошая. Правда ведь, хорошая? Тихая, работящая. И шить умеет, и стряпать. А как заговорю о ней, словно обухом по голове.

Жених. Бредни!

Мать. Нет, не бредни. Одна остаюсь. Никого у меня нет, кроме тебя, а теперь и тебя не станет.

Жених. Да почему же? Вы к нам переедете.

Мать. Нет. Не оставлю я их одних – ни отца твоего, ни брата. Как ходила чуть свет на кладбище, так и буду ходить. Нельзя мне уезжать: вдруг умрет кто из Феликсов, из заклятых убийц, и похоронят его рядом. Не бывать тому, пока я жива! Не бывать! А случись такое, вот этими руками вырою и размозжу о камни.

Жених (с горечью). Опять вы за свое!

Мать. Прости, сын… (Надолго замолкает.) Давно ты за ней ходишь…

Жених. Три года. Успел купить виноградник…

Мать. Три года. Говорят, у нее был жених…

Жених. Не знаю. Не думаю. Девушке приглядеться надо, за кого выходить.

Мать. Может и так. Я ни на кого не глядела. Только на отца твоего, а как убили его, на глухую стену. Один муж, одна жена, и любовь одна.

Жених. Вы сами сказали: хорошая у меня невеста.

Мать. И повторю: хорошая. Только жаль, не знаю, какая мать у нее была.

Жених. Не все ли равно!

Мать (пристально смотрит на него). Сын!

Жених. Что хотели?

Мать. Чтоб вышло по-твоему! Чтоб не ошибся! Я пойду к ее отцу. Когда пойти?

Жених (радостно). Может, в воскресенье?

Мать. Я подарю ей серьги, старинные. А ты купи ей…

Жених. Что вы скажете, то и куплю.

Мать. Ты ей ажурные чулки купишь, а себе два праздничных костюма. Да что я говорю? Три! Ты ж у меня на всем свете единственный!

Жених. Мне пора. Завтра ее увижу.

Мать. Да, а там, глядишь, и порадуюсь на внуков. Шестерых, семерых – сколько сам пожелаешь. Раз уж не довелось нам с отцом твоим кучу детей нянчить.