В привилегированных слоях общества средневековой Западной Европы появляется образ Прекрасной Дамы, однако её любят как бесплотный идеал, с реальными же дамами в массовом, так сказать, порядке обращаются вполне варварски.

В истории, написанной мужчинами, — а ведь только такая история и написана, — женщина является причиной войны (вспомним Елену Прекрасную, похищенную Парисом, что послужило поводом к Троянской войне), средством достижения целей, не связанных с нею как с личностью (детородных, производственных и др.), наказанием за грехи, самим грехом, а также наградой доблестному творцу истории — мужчине: «Кричали женщины ура и в воздух чепчики бросали» (А. С. Грибоедов).

Мужчины, решая свои задачи — управление государством и развитие промышленности, ведение войны и заключение мира, — облекали их в женские телеологические одежды: «герои и вожди» у Семонида «сошли в подземный мрак в борьбе за женщину». По мнению русского философа Н. Ф. Фёдорова (XIX в.), повинная в соединении полов женщина — источник вражды, милитаризма и развития промышленности, работающей на европейский «культ женщины» (производство нарядов, парфюмерии и т. п.), что ведёт к ненависти и разъединению людей (читай: мужчин; кстати, у Н. Ф. Фёдорова идет речь об общем деле сынов — о воскрешении отцов; как обстоит дело с дочерьми и матерями — неясно, вернее, имея в виду контекст, вполне ясно).

Поскольку семья в обществе — экономическая ячейка, постольку в среде низших классов жена ценилась физически здоровая, выносливая и крепкая — ведь относились к ней как к производительной силе, и другим это отношение и быть не могло, таковы законы истории. В культуре господствующих классов идеал складывался иной: слабость, утончённость, искушенность в искусствах, обладание капиталом — его черты. Однако общим в обоих случаях остаётся отношение к женщине как к вещи.

Для современной отечественной публицистики, занимающейся женской темой (авторами могут быть люди разного пола, но в целом доминирует мужской взгляд), характерны биологизаторство и поиски вечной сущности человека — дабы привести, наконец, в соответствие эту вечную сущность и общественные условия. Метафизичность и выведение типа культуры из специфики мозговых полушарий служат обычно всё той же патриархатной позиции и приводят к ожиданиям и прогнозам о том, что перестройка и дальнейшее развитие общества — эпоха становления Мужчины (!).

Проанализируем идеологию этого подхода на примере концепции Ю. Б. Рюрикова, ибо последняя, адекватная структурам современного обыденного сознания, была чрезвычайно популярна у массового читателя.

История отношений мужчины и женщины представляется Рюрикову в виде триады. Во времена Платона — «золотой век», сплав понятийно-логического и образного постижения мира, для каждого указывается соответствующее полушарие головного мозга; в другой работе Ю. Б. Рюриков утверждает, что левое полушарие — мужское по своей сути, правое — женское (примечание 2011 года: эти взгляды бытуют и по сию пору. — А. Я.). Итак, Античность — это идеальное слияние двух типов мышления (из-за недифференцированности полушарий у Платона?) и двух полов, своеобразный гермафродитизм (чистая мифология!). Далее произошло их «распочкование», что негоже. Культура будущего призвана вновь их соединить. В то же время, противореча себе в оценке Античности, наш автор полагает, что «патриархатные законы социальной эволюции были в разладе с законами биопсихической эволюции — и они глушили их и тормозили этим весь ход цивилизации». Следовательно, отношения между мужчиной и женщиной в эпохи рабовладения, феодализма, буржуазной формации — тормоз для прогресса цивилизации (а как же «золотой век» платоновских времен?). Замечательно. Прогресс противен человеческому естеству — вторая идеологема этой нормативной конструкции. Вся предшествующая история пуста и представляет собой лишь предысторию человечества — и это идеологема третья.

Несмотря на словесные клятвы в верности социологической идее «социальных пружин» как определяющего фактора, позиция эта метафизическая и биологизаторская по своему существу. В её основе — представление о том, что человек состоит из двух «этажей»: биологического и социального, они могут быть в согласии или, напротив, в отношении рассогласованности (как будто существует вечная и неизменная «природа человека» и вечный и неизменный социальный закон). Любовь человека — «от нервов», но не только. Хотя у человека дело и обстоит сложнее (сравнительно с крысами; спасибо и на этом), «таинственные чувства рождает не только его мозговой аппарат… сами нервные волокна человека — внемозговые — усиливают и ослабляют его ощущения… Видимо, в человеке, в существе невероятно сложном, таинственные чувства источают и мозг, и сердце, и нервы, и, может быть, весь организм…» Сущность любви связана, по Рюрикову, с компенсаторной её функцией, с её способностью «возмещения за биологическую ограниченность нашего тела». Творческие способности человека определяются, оказывается, его гормональным аппаратом. Со ссылкой на французских медиков Рюриков объясняет различие возрастных пиков умственных и психологических способностей у мужчин и женщин через «женски-материнскую физиологию»! Чудесным образом половые гормоны, однако, не влияют на творческие способности наших стойких мужчин. Пропагандируя будущий «биархат», автор ключевую роль — в традициях патриархатной культуры — отводит Мужчине. Как просто ларчик открывался!

Вышеприведённая символизация «женского» и «мужского», в общем, справедлива для всей современной цивилизации. Но прежде всего интересны особенности типа современной женщины, а потому бросим взгляд сначала назад, а затем посмотрим под интересующим нас углом зрения на современный культурный материал.

Маскулинная культура нашла своё наиболее отчётливое и откровенное выражение в тоталитарных режимах XX века. Её черты в фашистских обществах (три «К» как удел женщины в Германии: дети, кухня, церковь; культ физической силы, гиперболизация древнеримских форм в архитектуре и т. д.) — тема отдельная. Советская женщина, будучи сформирована в маскулинной советской культуре и ставшая её транслятором и субъектом, с не меньшим правом может быть поименована типом тоталитарной женщины. Индустриальный пейзаж, образованный фаллическими символами труб, телеграфных столбов и пр., коим столь долго любовались советское кино и живопись, вдохновлял и советскую женщину. Сублимированное фаллическое начало находило выражение и в военных парадах, которые сами по себе есть зрелище и зрелищность которых удвоилась с вхождением в обиход телетрансляций, — они были любимым эстетическим наслаждением для многих.

Эпичность, особый размах (если не сказать — размашистость), монументальность в стиле Вучетича процветали повсеместно, во всех видах и жанрах советского искусства (талантливость я здесь выношу за скобки). Недаром то, что имело камерные формы и было посвящено собственно человеческому в человеческом существовании, клеймилось как «упадничество», «мелкотемье» — и это ещё в лучшем случае. Неверно было бы считать предельную идеологизированность, преклонение перед дисциплиной, обожествление любого единства (в противоположность дифференциации), государственности (в противоположность общественной самодеятельности), общественного, коллективного (в ущерб личному) чем-то, что было присуще лишь официозу. Нет, такие этические и эстетические предпочтения становились страстью и пристрастием самого массового сознания, они становились ценностью и в сознании тоталитарной женщины.

Это, конечно, общий абрис ситуации, внутри которой были свои исторические и социологические традиции: то героиней становилась «красная косынка» (передовая работница физического труда), то «синий чулок». В мироощущении маскулинной культуры отсутствует глубинная, не на вербальном, а на экзистенциальном уровне, идея человека как космоса. И мужчина-то в основном сводится к его утилитарным функциям, но к женщине вещное отношение выступает, так сказать, в квадрате. Старая социология, отмечая наличие домохозяек в советском, таком до мозга костей производственном обществе, всё время как бы оправдывала сей факт некоторой социальной незрелостью, недоразвитостью этих «особей». На неё же списывали многие «недостатки», например, существование религии в СССР при отсутствии, как считалось, здесь у неё социальных корней. При этом долгое время замалчивался тот факт, что на малоквалифицированных, низкооплачиваемых, тяжёлых физических и ночных работах заняты в основном женщины. И причиной скрытой дискриминации по признаку пола являлся на самом деле мужской шовинизм тоталитарной идеологии. И что самое удивительное — а впрочем, и самое естественное, ибо речь идет о менталитете тоталитарной женщины, — это то, что большинство женщин склонны отождествлять маскулинный и свой собственный взгляды на себя самоё. Этот процесс продолжается и сейчас, однако об этом несколько ниже.