– Ну хорошо, я ее украл. И судя по всему, украл уже краденое. Правильнее было бы сказать – взял с боем.

– Это больше похоже на правду. Однако, увидев вас впервые, я была в недоумении. А потом вы упомянули «топливо грез»…

Последние слова она произнесла шепотом, почти выдохнула.

– Простите, но вы немного отклонились от темы. Какое отношение «топливо грез» имеет к этому сюртуку?

Очевидно, имеет. Зебра намекала на что-то подобное.

– Самое непосредственное, Таннер. Но вы задаете о «топливе грез» вопросы, которые не задал бы никто из местных… и в то же время на вас сюртук члена системы распределения. Конкретно – поставщика.

– То есть вы мне рассказали о «топливе» не все, что знаете?

– Почти все. Но сюртук заставил меня заподозрить, что вы ведете какую-то игру, поэтому я не была откровенна до конца.

– В таком случае расскажите остальное. Насколько велики поставки? Я видел, как люди вводят себе несколько кубических сантиметров зараз, оставляя еще сотню в запасе. Как я понимаю, «топливом грез» пользуются немногие. Верхушка общества, к которой принадлежите вы и ваши веселые приятели… ну и, наверное, кое-кто еще. Несколько тысяч человек по всему Городу, не больше.

– Думаю, вы близки к истине.

– Значит, «топливо» регулярно поступает в Город. В каком объеме? Сколько приходится на человека в год – несколько сот кубических сантиметров? То есть около миллиона кубиков на целый Город? Всего получается не так много – около кубометра.

– Не знаю… – Шантерель выглядела смущенной. – Скорее всего, так оно и есть. Мне лишь известно, что сейчас достать «топливо» труднее, чем год или два назад. Большинству из нас приходится ограничивать себя – не более трех-четырех доз в неделю.

– И больше никто не пытался производить «топливо»?

– Ну разумеется, пытались! Всегда находится прохвост, который пытается продать суррогат. Но тут не просто вопрос качества. Либо это «топливо грез», либо нет.

Я кивнул, хотя не вполне понимал, к чему она клонит.

– Очевидно, продавец владеет рынком, а Гидеон – единственный, у кого есть доступ к подлинным технологиям. Послесмертным «топливо» необходимо, без него вам просто не жить. Это означает, что Гидеон может поднимать цену, сколько ему угодно, – в разумных пределах. Но мне непонятно, зачем ему ограничивать объем поставок.

– Он еще не раз поднимет цену, Таннер. Не беспокойтесь.

– Вероятно, он не может продавать «топливо» в прежних количествах. Или не позволяет процесс, или возникла проблема с приобретением сырья.

Шантерель пожала плечами.

– Ну ладно, – кивнул я. – Объясните значение сюртука.

– Человек, который подарил его вам, был поставщиком. Вот что означают «заплаты». Ну, или поставщиком был предыдущий владелец сюртука.

Я вспомнил, как мы с Квирренбахом обыскивали каюту Вадима, и сказал себе еще раз, что они действовали в паре.

– У него действительно было «топливо грез», – сказал я. – Но мы с ним столкнулись на Ржавом Поясе. Хозяин сюртука не мог быть напрямую связан с поставщиком.

Само собой. А как насчет его напарника? Похоже, Квирренбах и Вадим работали вместе не только на Рейвича. В таком случае Квирренбах мог быть поставщиком, а Вадим – его подчиненным, обслуживающим Ржавый Пояс.

Хорошо бы еще раз побеседовать с Квирренбахом. У меня накопились к нему вопросы.

– Допустим, ваш друг не имел отношения к поставкам, – предположила Шантерель. – В любом случае вам необходимо кое-что понять. Что-нибудь слышали о Гидеоне? О людях, которые исчезают, потому что задают не те вопросы?

– И что же?

– Все это правда.

Через некоторое время я позволил Шантерели сводить меня на гонки паланкинов. Рейвич вполне мог появиться на подобном мероприятии. Однако в толпе зрителей я не заметил никого похожего.

Гоночная трасса представляла собой серпантин с бесконечными подъемами и спусками; он петлял, пересекая себя то сверху, то снизу. Временами даже выходил за пределы здания, нависая высоко над Мульчей. Множество крутых поворотов, препятствий и ловушек… Некоторые участки уходили в темноту и не были огорожены, так что паланкину ничто не мешало свалиться, если возница не рассчитает скорость на повороте. В каждом заезде – или забеге – принимали участие десять-одиннадцать изящно украшенных паланкинов, а все дозволенное и недозволенное регламентировалось целым сводом правил. Впрочем, по словам Шантерели, эти правила соблюдались не слишком строго. Случалось, что возницы снабжали паланкины приспособлениями, с помощью которых избавлялись от других участников состязания, например выдвигающимися таранами – таким можно столкнуть соперника за край на подвесном отрезке трассы.

– Изначально гонку устраивали на спор скучающие бессмертные седоки паланкинов, – добавила Шантерель. – Но теперь принять в ней участие может почти любой желающий. В доброй половине паланкинов разъезжают люди, которым не стоит опасаться чумы. За один раз здесь можно было выиграть или, скорее, проиграть целое состояние.

Пожалуй, это лучше, чем охота на людей.

– Послушайте, – сказала Шантерель, когда мы покидали трассу, – что вам известно о миксмастерах?