– Шантерель Саммартини, – подсказал я.

– Пранский так и не объяснил, что с ней случилось. Вы были вместе, когда он нашел тебя?

– Нет. Мы с ней повздорили.

Зебра проявила отменную сообразительность:

– Хочешь сказать, это была просто сделка? Или, похищая человека, ты не ожидаешь недовольства?

– Я не похищал ее, что бы ты ни думала. Лишь попросил отвезти меня в Полог.

– Под дулом пистолета.

– Иначе она бы отказала.

– Резонно. И ты держал ее на мушке все время, пока вы гуляли по Пологу?

– Нет, – ответил я. По правде, расспросы уже раздражали меня. – Вовсе нет. В этом больше не было необходимости. Оказалось, что мы можем общаться друг с другом и без оружия.

Зебра вскинула брови:

– Ты сумел найти общий язык с богачкой из Полога?

– Можно сказать и так, – ответил я, почему-то ощутив обиду.

На противоположном конце атриума Мафусаил шевельнул брюшным плавником. Этого движения, слабого, непроизвольного на вид, никто не ожидал, и зрители слегка вздрогнули, словно на их глазах зашевелилась статуя. Интересно, это какой-то намеренный синаптический процесс или нечто сродни голосам сквозняков в старом доме, а Мафусаилу мышление свойственно не больше, чем куску дерева?

– Ты переспал с ней? – осведомилась Зебра.

– Нет. Понимаю, что ты разочарована, но на это просто не было времени.

– Что, не самая приятная тема для беседы?

– Не знаю, как тебе… – Я тряхнул головой, чтобы скрыть неловкость, а заодно положить конец намекам на более тесные отношения с Шантерелью. – По логике, мне бы ненавидеть ее за то, что она делает. За то, что она игрок. Но стоило заговорить с ней, как я понял, что все не так просто. С ее точки зрения, в «Игре» нет ничего варварского.

– Как мило и удобно.

– В общем, она не представляла – или не верила, – что добыча способна вести себя… по-разному.

– Пока не встретила тебя.

Я осторожно кивнул:

– Думаю, я дал ей повод для размышления.

– Ты всем нам дал повод для размышления, Таннер.

На этом беседа закончилась. Зебра не произнесла ни слова, пока не допила чай.

– Снова вы, – изрек миксмастер. Его тон не выражал ни удовольствия, ни разочарования в чистом виде, скорее смесь того и другого в тщательно выверенных пропорциях. – Я полагал, что ответил на все ваши вопросы во время вашего последнего визита. Очевидно, я ошибался.

Его взгляд из-под тяжелых век уперся в Зебру, и легкая гримаса – «я вас не узнаю» – на миг стерла с лица генетически усугубленное благодушие.

– Как я вижу, мадам сильно изменилась с момента нашей последней встречи.

– Среди ее знакомых хватает хороших мясников, – пояснил я.

– Чего не скажешь о вас, – парировал миксмастер, запирая входную дверь салона, чтобы избавиться от посетителей. – Я говорю, как вы понимаете, о работе с вашими глазами, – продолжал он, усаживаясь перед своей левитирующей консолью. Нам он присесть не предложил. – Может быть, покончим с этими играми? Я о том, что вы якобы побывали у мясников.

– О чем он говорит? – с искренним недоумением спросила Зебра.

– Небольшие внутренние проблемы, – ответил я.

– Этот господин, – миксмастер подчеркнул последнее слово, – посетил меня вчера, чтобы проконсультироваться по поводу некоторых генетических и структурных аномалий его зрения. Причем заявил, что эти аномалии – результат непрофессионализма мясников. Я почти поверил ему, хотя не заметил никаких следов их работы.

– А теперь?

– Теперь я полагаю, что эти модификации были сделаны абсолютно другой фракцией. Разъяснить подробнее?

– Сделайте одолжение.

– Каждая фракция работает в определенном стиле. В вашем случае я обнаружил ряд признаков, указывающих на применение технологических процессов, характерных для деятельности ультра. Я бы не сказал, что их ноу-хау более передовые, чем у мясников или миксмастеров, просто это нечто совершенно иное и весьма необычное.

Он позволил себе улыбнуться, явно впечатленный собственными дедуктивными способностями.

– Предоставляя свои услуги, миксмастер гарантирует долгосрочный результат, если клиент не оговаривает обратное. Это не означает, что генетические и физиологические изменения необратимы, просто они устойчивы к сопротивлению изначальной генетической структуры. Работа мясников узнаваема – по той простой причине, что эти проходимцы имеют обыкновение воровать у нас алгоритмы процессов. Но мясникам не хватает изобретательности, чтобы получать долговременные результаты. Они просто копируют шифр, не разгадывая его. А вот ультра действуют совсем по-другому. – Миксмастер положил подбородок на изящные сплетенные пальцы. – Они предлагают модификации со встроенным ограничением – проще говоря, с таймером мутаций. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что внутри нового гена, который качественно меняет вашу ДНК, содержатся часики в форме вируса или энзима. Только они отсчитывают не время, а накопленные случайные изменения во внедренной нити ДНК. И как только ошибки превысят заданный порог, высвободятся особые клеточные механизмы, подавляющие либо исправляющие эти изменения в генах. – Миксмастер снова улыбнулся. – Конечно, я неимоверно упрощаю. Прежде всего, этот механизм запрограммирован так, чтобы включаться постепенно, – воспроизводство белка и деление клеток нового типа не должно прекратиться внезапно. Иначе это может привести к летальному исходу, особенно если изменения позволяли вам жить в агрессивной среде. Например, в воде, перенасыщенной кислородом, или в аммиачной атмосфере…

– По-вашему, с глазами Таннера поработали ультра?

– Вы исключительно быстро улавливаете суть. Но дело не только в этом.

– Как это обычно бывает, – вставил я.

Руки миксмастера заплясали над пультом. Пальцы словно перебирали струны невидимой арфы, извлекая из воздуха столбцы генетических данных и бесконечные цепочки нуклеиновых кислот, прошивающих физиологические и функциональные схемы человеческого глаза и отделов мозга, ответственных за визуальное восприятие. Миксмастер походил на колдуна, на зов которого слетелись окровавленные призраки и духи-хранители.