И разумеется, я был не один.

Рядом стоял тот самый тип с квадратной челюстью и монокуляром. Одной рукой он поглаживал подбородок, словно напоминая себе о его внушительных размерах, в другой руке держал кусок мягкой фланели, с помощью которой я был столь деликатно приведен в чувство.

– Должен признаться, с дозой лучевого шокера я ошибся, – проговорил он. – Кое-кого она могла бы убить. Я думал, вы пролежите в отключке еще несколько часов. – Он положил руку мне на плечо. – Но сейчас с вами, кажется, все в порядке. Вы крепкий парень. Примите мои извинения – уверяю, впредь такое не повторится.

– Я тоже на это надеюсь. – В поле моего зрения появилась женщина.

Я сразу узнал ее и ее спутника, возникшего передо мной справа с неизменной сигаретой, поднесенной к губам.

– Ты становишься неаккуратным, Уэверли. Этот человек мог подумать, что ты хочешь его убить.

– А он не хотел?

Приятная неожиданность: мне казалось, что не смогу шевелить языком.

Уэверли мрачно покачал головой:

– Вовсе нет. Я изо всех сил пытался спасти вам жизнь, господин Мирабель.

– Довольно оригинальный способ.

– Пришлось действовать быстро. Вам устроила засаду группа свиней. Знаете, кто такие свиньи, господин Мирабель? И вряд ли хотите узнать. Это одна из самых мерзких иммигрантских групп, с которыми нам пришлось иметь дело после гибели Блистающего Пояса. У них милая манера – например, натянуть через дорогу проволоку, соединенную с арбалетом. Обычно они выходят на охоту ближе к ночи, но сегодня, должно быть, проголодались.

– Чем вы меня подстрелили?

– Я уже сказал: лучевым шокером. Вообще-то, довольно гуманное оружие. Лазерный луч прокладывает в воздухе ионизированную дорожку, по которой можно пустить парализующий электрический разряд.

– Это небезболезненно, между прочим.

– Знаю, знаю. – Он вскинул руки, точно защищаясь. – В свое время мне тоже досталось. Я настроил эту штуковину, чтобы глушить свиней, а не людей. Но может быть, это к лучшему. Вы могли оказать сопротивление, и пришлось бы принять более радикальные меры.

– И все-таки, почему вы бросились меня спасать?

Вопрос вроде бы озадачил его.

– Просто решил поступить как порядочный человек.

– Вначале я недооценила вас, господин Мирабель, – заговорила женщина. – Вы заставили меня волноваться, и я усомнилась в ваших словах.

– Я всего лишь просил совета.

– Да-да, и здесь только моя вина. Хотя в последние дни мы все на нервах. Когда мы уехали, мне стало стыдно, и я попросила Уэверли присмотреть за вами. Что он и сделал.

– Именно присмотреть, Сибиллина, – подхватил Уэверли.

– И где я теперь нахожусь?

– Покажи, Уэверли. Ему давно пора размяться.

Я, пожалуй, ожидал, что окажусь привязанным к креслу. Ничего подобного. Уэверли дружески подал мне руку, и я попробовал встать. В том месте, где меня зацепил луч, мышца как будто превратилась в желе, но это, судя по всему, скоро пройдет. Обойдя женщину, я принялся осторожно спускаться по «ступеням» к дальнему концу комнаты. Двойная дверь явно вела наружу: из-за нее чуть заметно тянуло ночным воздухом. Уэверли вывел меня на покатый балкон, окруженный металлическими перилами. Лицо овевал теплый ветерок.

Я оглянулся. Балкон опоясывал здание по всей окружности… только это было не здание.

Это была гондола воздушного корабля, висящая слегка под углом. Над нами, точно дождевая туча, темнел аэростат, втиснутый между отростками Полога. Должно быть, когда разразилась эпидемия, корабль застрял, точно воздушный шарик в ветвях, и не смог освободиться. Баллон аэростата был настолько герметичен, что почти не сдулся, хотя со времен эпидемии прошло целых семь лет. Однако он был изрядно деформирован, словно «ветки» пытались его раздавить. Интересно, сколько он еще протянет и что случится с гондолой, если баллон все-таки прорвется?

– Наверное, все произошло очень быстро, – произнес я.

Воображение живо рисовало воздушный корабль, к которому тянет свои щупальца уродливо разрастающееся здание.

– Не так уж и быстро, – возразил Уэверли. Судя по его тону, я спорол основательную чушь. – Это экскурсионный корабль – в те времена таких было немало. Когда бушевала катастрофа, людям было не до экскурсий. Корабль поставили на мертвый якорь. Здание росло, и за пару дней ветви оплели его полностью.

– И теперь вы в нем живете?