Чак отдыхал в доме, а Лорен разжигала печь, чтобы сварить чай из коры. Эллароза лежала на траве, глядя на облака и жуя веточку, которую ей дала Сьюзи. Малышка выглядела так, словно ей сто лет – усохшая и сморщенная, с красной шелушащейся кожей. Ночью у нее начался жар, и до утра она проплакала. Сьюзи всегда находилась рядом с ней. У меня сердце разрывалось, когда я на них смотрел.

Мы дали Люку лопаточку, и он трудолюбиво копал, улыбаясь мне после каждой выкопанной ямки. Внезапно за деревьями раздался странный рык. В листве зашелестел легкий ветерок; я замер и стал напряженно вслушиваться.

– Что там? – спросила Сьюзи, глядя на меня.

Ветер затих, и вновь до нас донеслось басовитое урчание, механический рокот.

– Веди детей вниз! Быстрее!

Она тоже услышала шум, взяла Элларозу, а затем схватила за руку Люка. Я побежал в дом через разрушенную заднюю веранду.

– Лорен, спускайся в подвал! Кто-то едет! Туши огонь.

Она потрясенно посмотрела на меня. Я схватил с кухонной стойки бутылку с водой, быстро подошел к ней, залил горящие веточки, разбросал их и затоптал угли.

– Кто едет? – спросила Лорен. – Что происходит?

– Не знаю! – крикнул я и побежал наверх за Чаком. – Беги в подвал с детьми и Сьюзи.

Чак уже проснулся и смотрел в окно.

– Похоже, военные грузовики, – сказал он, когда я вошел в комнату. – Сейчас они внизу, на хребте, через минуту будут здесь.

Я помог ему спуститься и взял винтовку на передней веранде. На секунду мы замерли. Машин видно не было, но гул моторов усиливался.

– Я останусь, – предложил Чак. – Поговорю с ними, выясню, что им нужно.

Я покачал головой.

– Нет, идем в подвал. Они не знают, что мы здесь. Спрячемся и посмотрим, кто они такие.

Чак кивнул и, обхватив меня здоровой рукой, захромал вместе со мной вниз. Когда мы добрались до лестницы, женщины уже стояли в подвале с пистолетами в руках.

Мы быстро спустились и закрыли дверь как раз в тот момент, когда грузовики зашуршали по гравию дорожки, ведущей к дому. Я сел на лестнице и попытался разглядеть сквозь щелку, что происходит снаружи.

– Два грузовика, – шепнул я.

Стало слышно, как люди спрыгивают на гравий и хлопают дверцами.

Мне удалось наконец выбрать угол для обзора: незнакомцы были одеты в хаки, но это ничего не значило. А затем я увидел лицо одного из них – лицо азиата, и он смотрел в мою сторону. Я пригнулся.

– Китайцы, – прошипел я, отступая вниз по лестнице.

Я взял винтовку и встал на колени на твердом земляном полу. Сверху доносились приглушенные голоса и стук сапог.

Чак прищурился и стал вслушиваться.

– Это китайский?

Похоже на китайский.

Звук шагов умолк, затем мы услышали, как кто-то поднялся по лестнице, вернулся и вышел на крыльцо.

– Может, они просто осматриваются? – с надеждой спросила Лорен.

А затем…

– Майк! – крикнул кто-то снаружи.

Они зовут меня?

Я посмотрел на Чака и нахмурился. Голос показался очень знакомым.

– Майк, Чак! Вы здесь? – снова крикнул тот же голос.

Это голос Винса?

– Мы здесь! – позвала Сьюзи.

– Тс-с, – сердито зашипел я, но было поздно.

Дверь подвала распахнулась. Я отклонился назад, щурясь на свету, и навел винтовку на выход в тот момент, когда там появилась голова Винса.

Младенец вопил и вопил у меня на руках – скользкий, все еще мокрый, но я крепко держал его – и улыбался.

– Это девочка, – сказал я. По моему лицу текли слезы. – Девочка.

Лорен посмотрела на меня. Она вся вспотела. Я подошел к ней и передал ей нашу малышку.

– Она такая красивая, – шепнул я. В комнате было очень тепло, даже жарко, и я тоже сильно вспотел. – Как ты хочешь ее назвать?

Лорен, смеясь, посмотрела на малышку, затем мне в глаза.

– Антония.

Я со смехом кивнул.

– Тони – хорошее имя.

– Можно ее забрать? – спросила медсестра.

Лорен кивнула, и медсестра наклонилась к ней, чтобы взять Антонию.

– Она выглядит абсолютно здоровой, – сказал врач, вытирая руки и подходя к окну. – Можно?