Я кивнул вместе со всеми, не сводя глаз с красных точек справа. Точки увеличились, слились друг с другом. Там трое или четверо? Но затем они с воплями ворвались квартиру Чака, мне даже не пришлось ничего говорить. Тони тихо открыл дверь, и мы проскочили в коридор.

Когда я добрался до квартиры Чака, оттуда слышались крики.

– Нас разыскиваете, суки? – завопил Чак. – Бросай оружие!

Трое мужчин стояли с поднятыми руками, тупо глядя на нас. Сняв очки дополненной реальности, я навел на них пистолет, и они побросали оружие. Тони пробежал мимо меня – на выручку Винсу.

– Все чисто! – крикнул он несколько секунд спустя.

– Пол у тебя? – спросил Чак.

– Нет!

Мы его тоже не видели.

Может, он остался на лестнице?

– Где шестой? – спросил Винс, подбегая ко мне.

Он указал на очки в моей руке. Я не сразу понял, что он имеет в виду, потом быстро их надел.

Передо мной дрожали три точки; развернувшись, я увидел еще одну – к нам вели человека, пойманного в коридоре. Посмотрев вниз, налево, я заметил еще одну приближающуюся точку, – наверное, Ирина и Александр вели к нам пленника.

Это пять. Где шестой?

– Я насчитал только пять! – сказал я, проверив еще раз.

– Черт! – завопил Чак. – Свяжи их. Он где-то здесь.

Мы загнали пятерых пленников в маленькую спальню моей квартиры и связали. К этому моменту прибыли Ирина и Александр, толкая перед собой человека, на которого напали из засады на лестнице.

– Где Пол? – спросил Чак у одного из мужчин. Я вспомнил, что видел его на фотографии – именно он ударил Чака.

Он понял, что мы его узнали.

– Остался в коридоре. Пожалуйста, не убивайте.

– Где, на лестнице?

Человек кивнул.

– Зачем?

– Сказал, что будет нас прикрывать, – чтобы никто к нам не подкрался.

Чак выругался, потирая шею пистолетом.

– Зачем вы пришли? Вы что, какая-то банда?

Человек пожал плечами.

– Он сказал, что у вас полно вещей, еды, снаряжения…

– Но к вам он не присоединился?

– Он говорил, что на ноутбуке наши фотографии, – тихо добавил мужчина – на которых мы, ну, вы понимаете, делаем разное…

– Черт, – пробормотал Винс.

Он выглянул из-за угла в коридор – и обмяк.

– Кто-то забрал ноут.

– Значит, вы пришли за ним?

Мужчина кивнул.

– Что будем делать с пленниками? – спросил я. – Пять лишних ртов мы кормить не сможем.

– Кормить? – рассмеялся Чак. – Оставим их здесь, но кормить не будем. Если это продлится больше нескольких недель, тогда, наверное, отпустим. А пока они останутся здесь.

Опасность на какое-то время миновала, и я отправил сообщение Лорен и Сьюзи, чтобы возвращались. Тони и Чак помчались осматривать дом в поисках Пола, но я знал, что они его не найдут. У меня было такое чувство, что в сети он тоже не появится.

– Так что с ними делать? – крикнул я вдогонку Чаку.

– Оставь их мне, Михаил, – негромко ответила Ирина. Мы с Винсом повернулись к ней и Александру. – У нас есть кое-какой лагерный опыт.

– Приятно наконец-то оказаться по другую сторону «колючки», – добавил Александр с улыбкой.

Я подвигал во рту стеклянную бусину.

Кто сказал, что посасывание камушков уменьшает голод?

Лучше выплюнуть.

Снова пошел снег, и я этому даже обрадовался. Мы с Чаком шли рано утром по Девятой авеню – хотели взглянуть на его пикап, проверить, сработает ли идея Винса. Всю боль и грязь, в которые превратился город, прикрыло чистым белым ковром.

Мы почти не разговаривали, погрузившись в свои мысли, слушая ритмичный хруст и поскрипывание свежего снега под ногами.

В сообщении, разосланном вчера вечером по сети, говорилось, что американцы не съедают примерно половину продуктов, купленных в магазине. Даже раньше я счел бы это напрасной тратой, а сейчас подобное поведение казалось невообразимым. Ковыляя по снегу, я вспоминал всю еду, которую раньше выбрасывал из холодильника через несколько дней.

Лорен знала, что я даю ей порции побольше, но не возражала.

Мне было стыдно за эти жалкие обеды, я чувствовал, что не могу обеспечить семью, однако Лорен всегда улыбалась и целовала меня так, словно я устроил им удивительный пир. Даже один чипс «Доритос» превратился в сокровище, и я, словно белка, сберегал для нее все, что мог.

«Все равно у меня несколько лишних килограммов, так почему бы и нет?» – думал я. Однако к голоду я оказался не готов и инстинктивно стал есть то, что хотел оставить для нее. Желудок начинал саботировать решения разума.