Бинфорд показал (Binford; 1980, 1985), что у современных охотников-собирателей имеется связь между тем, в какой мере они прибегают к хранению пищи, и температурой среды их обитания. Чем холоднее среда обитания, тем больше пищи они запасают для будущего потребления. Он сообщает, что в целом только в более холодном климате, где сезон вегетации короче примерно 200 дней, охотники-собиратели хранят пищу.

В дополнение к этим пяти когнитивным проблемам выживания в Северном полушарии еще одним фактором давления отбора в сторону увеличения интеллекта этих народов должно было быть действие полового отбора со стороны женщин. В Евразии и Северной Америке женщины должны были стать полностью зависимыми от мужчин, на протяжении большей части года обеспечивавших их и их детей пищей. В Экваториальной Африке и в Южном полушарии, где растительная пища и насекомые доступны в течение всего года, женщины сравнительно независимы от мужчин. Даже женщины с младенцами и малолетними детьми могут взять их с собой на поиски продовольствия или оставить на попечение других женщин на несколько часов, пока они уходят собирать растительную пищу. В Северном полушарии женщинам с младенцами и маленькими детьми было бы труднее, а часто невозможно отправиться на охоту, длившуюся, вероятно, несколько дней, убивать и расчленять крупных млекопитающих и нести части их туш много миль обратно на стоянку. Это приводило к тому, что женщины в Северном полушарии должны были стать зависимыми от мужчин, снабжавших их пищей. Женщины, следовательно, предпочитали выбирать в мужья интеллектуальных мужчин, которые были хорошими охотниками и умели изготавливать хорошие инструменты и оружие. Результатом такого полового отбора со стороны женщин должно было быть то, что у умных мужчин было больше детей, и это должно было повышать групповой интеллект. Другим эффектом большей зависимости женщин от мужчин в Евразии было то, что мужчины и женщины стали крепче связаны психологически. Это объясняет, почему браки и внебрачные отношения у европейских и восточноазиатских народов более устойчивы, чем у африканцев (Lynn; 2002).

Выживание в холодном климате Северного полушария должно было потребовать увеличения общего интеллекта, определяемого как способность к решению общих проблем и к обучению, и большинства первичных когнитивных способностей, из которых состоит общий интеллект. Более высокая способность к рассуждению должна была потребоваться для решения всех встающих в холодных северных широтах новых задач, таких как построение убежищ и добывание огня, изготовление одежды и производство более эффективных орудий для охоты, забой и разделка туш крупных животных. Улучшенная вербальная способность должна была быть необходима для лучшего общения при обсуждении того, как решать эти задачи, для планирования будущих действий и для передачи приобретенных культурных знаний и навыков детям. Повысившаяся способность к визуализации была необходима для выработки плана групповых действий на охоте и выполнения его, для точного метания копий и другого метательного оружия и для изготовления более сложных инструментов и оружия из камня, кости и дерева. Отцы должны были показывать сыновьям, как откалывать кремень, чтобы сделать хорошие режущие инструменты и копья с острыми наконечниками, а эти навыки передаются в значительной степени путем наблюдения и имитации, подобно тому, как навыки ручных ремесел изучаются сегодня учениками в большей степени путем наблюдения за квалифицированными мастерами, чем посредством устных объяснений. Охотой и изготовлением инструментов занимались преимущественно мужчины, и именно поэтому практически всегда обнаруживается, что способность к визуализации у мужчин выше, чем у женщин (Linn, Peterson, 1986). Давление отбора на народы Северного полушария в сторону развития лучшей кратковременной памяти и скорости восприятия должно было быть слабее, что объясняет, почему эти способности не возросли в такой степени у европейцев по сравнению с африканцами.

Давление отбора в сторону увеличения интеллекта в умеренном климате Северной Африки и Южной Азии и позже в субарктическом климате Европы и Северной Азии должно было действовать и на мужчин, и на женщин. Давлением отбора в сторону увеличения интеллекта на мужчин должна была быть необходимость ходить на охоту на крупных млекопитающих и изготавливать орудия, требующиеся для этого и для сдирания шкур и разделки туш. Это должно было требовать увеличения пространственного интеллекта и способности к рассуждению, которые в среднем выше у мужчин, чем у женщин (Linn, Petersen, 1986; Lynn, Irwing, 2004). Повышенный общий интеллект был нужен женщинам, чтобы добывать и поддерживать огонь, чтобы заготавливать пищу и сохранять ее для будущего потребления; на них лежала ответственность за сохранение жизни младенцев и малолетних детей, которых они должны были держать в тепле. Генетические процессы, протекавшие у аборигенов Северной Африки и Южной Азии, должны были состоять в увеличении частот аллелей более высокого интеллекта и, вероятно, в появлении новых мутаций, обуславливающих более высокий интеллект, и в их распространении в популяции.

Самый вероятный сценарий: интеллект аборигенов Северной Африки и Южной Азии увеличился во время обоих ледниковых периодов, первый из которых длился приблизительно от 70 000 до 50 000 лет назад, а второй примерно от 28 000 до 10 000 лет назад. Об увеличении их интеллекта после завершения первого из этих двух ледниковых периодов можно судить по более сложным орудиям и другим изделиям (Stringer, McKie; 1996, с. 185–187). Однако их интеллект не возрос до уровня, при котором они были бы в состоянии совершить неолитический переход от охотников-собирателей к оседлому сельскому хозяйству. Это дальнейшее повышение интеллекта должно было произойти во время второго большого ледникового периода (главное Вюрмское оледенение). Суровость климата во время этого периода должна была быть основным давлением отбора, которое увеличило размер мозга аборигенов Северной Африки и Южной Азии до 1342 см 3и их IQ до 84 баллов. Этого оказалось достаточно, чтобы позволить им совершить неолитический переход к оседлому сельскому хозяйству и затем построить ранние цивилизации в долинах рек Нил, Тигр, Евфрат и Инд, где они строили города, создавали письменность, арифметику, системы законов и все являющееся критериями цивилизации.

Некоторые из народов Южной Азии мигрировали в Юго-Восточную Азию приблизительно 70 000 лет назад и эволюционировали в аборигенов Юго-Восточной Азии. Климат этого региона тропический и субтропический с температурой самого холодного зимнего месяца около 24 °C. Эти народы достигли указанной области до начала ледниковых периодов, мало ее затронувших. Поэтому давление отбора в сторону увеличения интеллекта на эти народы было невелико. Однако их IQ (87 баллов) немного выше, чем у аборигенов Северной Африки и Южной Азии (84 балла), от которых они по большей части произошли. Наиболее вероятное объяснение этого состоит в том, что аборигены Юго-Восточной Азии имеют некоторую примесь аборигенов Восточной Азии, которые мигрировали к югу и перемешались с местным населением. Миграция аборигенов Восточной Азии в Юго-Восточную Азию была существенной. Так, сегодня в Сингапуре 76 % населения китайцы, в Малайзии 30 % населения китайцы, значительные китайские меньшинства имеются также в Камбодже и Таиланде (Philip's, 1996). Эти аборигены Восточной Азии перемешались с местными народами, породив расово-смешанное население Юго-Восточной Азии. Вследствие этой миграции и интербридинга народы Юго-Восточной Азии генетически близки южным китайцам (Cavalli-Sforza, Menozzi, Piazza; 1994, с. 78). Китайская примесь у аборигенов Юго-Восточной Азии дала им некоторые из аллелей высокого интеллекта и подняла их IQ до 87 баллов.

Такой IQ позволил аборигенам Юго-Восточной Азии совершить неолитический переход от охотников-собирателей к оседлому сельскому хозяйству и затем построить сравнительно внушительные цивилизации в период приблизительно от 0 до 1000 г. нашей эры. Эти цивилизации возникли несколько позже, чем в Северной Африке и Южной Азии, потому что долины рек в Юго-Восточной Азии были покрыты густыми лесами и не имели пойм, в которых производились излишки сельскохозяйственных продуктов, обеспечивавших первые цивилизации в Месопотамии, Египте и Китае. Однако, примерно с 1000 г. нашей эры их IQ оказался недостаточным для того, чтобы они могли конкурировать в экономике или в науке и технике с европейцами и аборигенами Восточной Азии.

Лишь примерно 6000 лет назад некоторые аборигены Юго-Восточной Азии начали мигрировать на острова Тихого океана, где они эволюционировали в аборигенов островов Тихого океана. Величина их IQ (85 баллов) не отличается значимо от 87 баллов аборигенов Юго-Восточной Азии, от которых они по большей части произошли, но они также выше, чем можно ожидать, исходя из их жизни в мягком климате с температурой самого холодного зимнего месяца около 24 °C. Объяснение этого такое же, как и в случае аборигенов Юго-Восточной Азии, а именно – примесь генов аборигенов Восточной Азии, мигрировавших на юг и смешивавшихся с местным населением. О присутствии существенной доли восточноазиатской родословной у аборигенов островов Тихого океана говорят их маленькие зубы, которые малы у аборигенов Восточной Азии, но велики у австралийских аборигенов (Brace, Hinton; 1981). В отличие от аборигенов Юго-Восточной Азии аборигены островов Тихого океана достигли лишь незначительных успехов в неолитическом переходе к оседлому сельскому хозяйству и совсем не преуспели в создании цивилизаций. Объяснение этого состоит в том, что их популяции были очень маленькими, обычно численностью всего в несколько тысяч, и рассеянными по удаленным островам, разделенным огромными расстояниями. Лишь маори имели большую территорию в Новой Зеландии, но они колонизировали эти острова только примерно в 800 г. нашей эры, и у них не было достаточно времени, чтобы развиться в большую популяцию, совершить полный неолитический переход и начать строить цивилизацию.

Некоторые из народов Южной и Восточной Азии мигрировали на острова Индонезийского архипелага и приблизительно 65 000 лет назад достигли Новой Гвинеи. Примерно 60 000 лет назад некоторые из этих народов переселились в Австралию, где они эволюционировали в австралийских аборигенов (Bradshaw; 1997). Близкородственные им народы, выжившие в горных районах Новой Гвинеи, известны как аборигены Новой Гвинеи.

Предки австралийских аборигенов и новогвинейцев никогда не испытывали суровых зим, начавшихся в Южной Азии с натиском первого ледникового периода примерно 70 000 лет назад. К этому времени они должны были находиться в Юго-Восточной Азии, в Индонезии или на Новой Гвинее, лежащих на экваторе или очень близко к нему. Они не были затронуты и вторым ледниковым периодом в Северном полушарии. Таким образом, австралийские аборигены и новогвинейцы имеют морфологические черты людей, эволюционировавших в тропической и субтропической среде и никогда не подвергавшихся воздействию умеренного климата. Они сходны с африканцами своей темной кожей, широким носом, длинными ногами, стройным туловищем и большими зубами.