Страшно, ох как страшно ехать назад! Но уезжать в Москву — просто губительно. Она остановила машину точно в том же месте, где пару часов назад ставил ее Олег, тщательно протерла сухой тряпкой баранку, ручку двери и ручку скоростей. Велико было искушение оставить ключи в замке зажигания — вот такой рассеянный великий журналист! — но в деревне Льгово точно вымерли все, и стоило использовать шанс, стоило… Белка стиснула зубы и пошла.

Раньше она бы никогда не поверила, что способна на такое — расстегнуть «молнию» на кармане промокшей от крови куртки и бросить туда ключи. Она плохо помнила, как вышла на дорогу и долгие девять километров шагала в кромешной темноте, чтобы, выйдя на Старицкое шоссе, ловить редкие ночные машины, рискуя попасть в еще более страшную историю. Только ей уже было все равно. Она обязана приехать в Москву еще ночью и ради этого готова отдать все взятые с собой деньги — триста долларов и какие-то мелкие тыщи. А если и это не поможет, Белка будет стрелять…

Стрелять не пришлось. И вполне хватило сотни долларов, чтобы в пятом часу утра переступить порог своей квартиры.

Глава пятнадцатая

Горца подняли ночью и привезли на дачу Высокого Шефа в Успенское. Кроме двух сопровождающих в машине, никто не видел его лица, даже охрана у ворот, и Горец этому внутренне порадовался. Чем закончил Шайтан, который светился даже в Кремле, теперь вся братва знала конкретно.

А после того, как команда Кислого совместно с ребятами Горца ликвидировала Шайтана, стало известно, что этот бродяга не только имел оформленную на свое имя мощную трастовую компанию, чистенькую, исправно платившую налоги, но и собирал подписи — баллотироваться в Госдуму. И если б теперь ему башку не пробили, точно собрал бы и в Думу прошел бы однозначно, с его-то деньжищами. Может, это и не понравилось Высокому Шефу?

Мираб Саркиев по кличке Горец был намного скромнее. Тюремный стаж имел небольшой, в девятнадцать лет сел за кражу по глупости, зато в перестройку сильно продвинулся в нелегальном бизнесе, стал признанным авторитетом и в девяносто первом был коронован вполне законно. Кто-то из стариков шипел: мол, «апельсин» ты, а не вор, но это с каждым годом имело все меньшее значение. Несколько лет подряд Горец был «основным» в Новгороде, потом перебрался в Москву, и вот теперь ему поручали доделать то, чего не успел Шайтан, — закончить формирование беспрецедентного по масштабам северозападного объединения криминальных группировок и принять руководство им.

Высокий Шеф вышел из дома навстречу Горцу, и они вдвоем — охрана на почтительном расстоянии сзади — долго бродили по дорожкам парка.

— Суть проблемы сводится к следующему, — формулировал Ларионов. — На днях состоится ваша сходка, в частности, посвященная проблемам глобальной координации… ну то есть всеобщего объединения усилий. Этим интересуются не только и не столько органы внутренних дел, сколько уже небезызвестная тебе служба РИСК. На сходке обязательно будут как минимум два их агента. Твоя задача — узнать их и обезвредить.

— А если не удастся? — по-детски растерянно спросил Горец.

— Плохо, если не удастся. Утечка информации стоит сегодня дорого, а убирать всех подряд, как Шайтана, — с кем тогда работать? Сумел же ты в Свердловске распознать Глызина.

— Какого Глызина? — не вспомнил Горец.

— Ну, Мосла, Мосла, которого вы так вовремя закололи. Он же из РИСКа был.

— Ах, Мосла! Так мне повезло тогда. Во-первых, его срисовал кто-то на зоне, он же на Петровке работал, а во-вторых, когда Мосол неожиданно на волю дернул и по существу засветился, нам помог его же агент из ментуры, Корягиным, кажется, звали. И кто этого мента перекупил? Так я и не понял.

— Всех не перекупишь.

Ларионов загадочно улыбнулся. Пусть Горец думает, что это он перекупил. Эх, узнать бы правду! Да у кого? Разве что у Григорьева. Но он же хитрый, гад, никогда в жизни правду не говорил.

— Всех не перекупишь, — повторил он. — Придется тебе, Горец, самому их срисовывать. Задача архиважная. Ты же не дурак — придумаешь способ. Пункт второй: необходимо удержать Тверской регион от полного выхода из-под контроля. Сам понимаешь, как там теперь РУОП развернется с ФСБ на пару. Пусть все специальные люди лягут на дно или уедут. Проследи за этим. Группировку надо спасти — она будет на твоей совести.

«Ну, от такого довеска, — подумал Горец, — совесть моя не надорвется. Хуже другое. Хоть Высокий Шеф и говорит спасибо, на самом деле сработали мы грязно. Журналиста убрали, может, и правильно, но тело бросили зря. Странно, что Шеф об этом не спрашивает».

И, словно читая мысли Горца, Ларионов спросил:

— Откуда взялся этот репортер Заманский?

— Зарайский, — поправил Горец. — Он сам вышел на Шайтана, по своим журналистским каналам.

— Здорово, — сказал Ларионов злобно, — скоро у них каналы будут лучше, чем у Лубянки. МВД-то они уже давно обскакали. Ну и что?

— Зарайский встречался с Шайтаном дважды, — рассказывал Горец. — При первой встрече я присутствовал. Были еще двое — Кузнец и Кандыба. Шайтан ничего не сказал журналисту. Ничего.

— А потом?

— Они больше не встречались.

— Ты уверен в этом?

— Обижаете, Шеф. Я же вел его все эти дни.

— Почему милиция не нашла у Зарайского никаких записей?

Похоже было, что этот вопрос очень сильно тревожил Высокого Шефа. Горца он самого тревожил, и требовалось сказать что-то весьма убедительное.