Конечно, Ноэль будет не так-то легко свыкнуться с невозможностью стать его женой и хозяйкой Лонгстоуна, однако лучше расставить все по местам сейчас, не откладывая в долгий ящик, чтобы не наносить еще большую рану. С каждым следующим днем она становится все смелее, все настойчивей — и все больше привыкает к нему.

Следовательно, настало время поговорить с ней начистоту, решил Бенедик. Но как? Вернее — где? Не начинать же разговор прямо в главном зале, который она украшала с такой любовью еловыми лапами и цветами, где все дышало напоминаниями о том, какое желание загадала она на Рождество! К тому же там вечно толпятся слуги и гости. Да еще этот несносный Алард с его вечной самодовольной ухмылкой!

Вот почему Бенедик назначил ей встречу в своих покоях, где они могли бы разговаривать без нежелательных свидетелей, где с перекрытий не свисали ветки омелы и куда сам он явился гораздо раньше срока, чтобы еще раз все обдумать.

Утром, очнувшись от ужасного сна, который и породил в нем намерение положить всему конец, Бенедик пришел к выводу, что здесь им будет удобнее всего, но сейчас, когда он через плечо оглядел комнату, то ужаснулся: большую ее часть занимала огромная кровать под балдахином. И снова яркие, но непрошеные воспоминания нахлынули на него.

Крепко выругавшись, Бенедик оперся рукой о навес над очагом и прислонился к ней пылающим лбом. Покой и тишина. Вот что ожидал он встретить здесь. Но вместо покоя и тишины днями и вечерами его окружали шумные гости, а по ночам будоражили сны, которые никогда не снились ему раньше. Возможно, он просто недостоин отдыха?..

— Бенедик?

Застигнутый врасплох, Бенедик поднял голову и увидел стоящую в дверях Ноэль. Он настолько ушел в свои мысли, что не слышал ее шагов, но не это вызвало удивление на его лице. Ноэль впервые назвала его по имени, и голос ее прозвучал столь интимно, что мурашки побежали по спине Бенедика. Раньше из ее уст он слышал лишь «сэр Вильер», да «сэр рыцарь», но теперь фамильярное обращение подтвердило его правоту: дело зашло слишком далеко, и с этим надо кончать.

Бенедик напрягся, как перед серьезной битвой; вот только он не знал, объявлена ли война Ноэль, или же борьба идет внутри его самого.

Увидев, что она повернулась, чтобы затворить за собой дверь, Бенедик недовольно заворчал. Достаточно и того, что он уже корил себя за ошибку в выборе места для разговора, так не хватает еще и полностью уединяться с ней в опочивальне.

— Оставьте дверь в покое. Надеюсь, вы понимаете, что в мои намерения не входило запираться тут с вами, мне всего лишь нужно было укрыться от посторонних ушей, и потому я позвал вас сюда. Здесь нас никто не потревожит, будет ли закрыта дверь или нет.

Ноэль смотрела на него такими ясными синими глазами, столько в них было доброты и неподдельного любопытства, что Бенедик невольно вздрогнул. Как же она юна и невинна! — подумал он.

Неслышно выругавшись, он отошел от очага и произнес:

— Я вызвал вас сюда, чтобы сообщить: я больше не потерплю никаких представлений под омелой. С меня довольно.

Тут Ноэль удивленно вскинула брови, а он почувствовал, что внутри все снова загорелось, и, чтобы остудить пыл, подошел к окну, постоял немного спиной к Ноэль и вновь повернулся к ней.

— Как ваш опекун я обязан подобрать для вас достойного супруга, — продолжал он суровым тоном. — И я не желаю, чтобы, когда вы предстанете перед ним, ваша репутация оказалась бы запятнанной. Учтите это. Если вам так уж требуется соблюсти какие-то смехотворные традиции и получить двенадцать рождественских поцелуев, я настоятельно прошу вас ограничиться детьми наших гостей или же Хардвином. — Иными словами, целуйся только с теми, кто увидит в этом всего лишь игру и кому не начнут сниться такиесны, добавил он про себя.

— Но…

Резким взмахом руки Бенедик остановил ее возражения. Потом неловко откашлялся и проговорил:

— Я знаю, что тоже несу кое-какую ответственность за то… хм… что произошло. Однако, насколько я понимаю, поцелуи эти должны быть исключительно дружескими и целомудренными. Посему повторяю: вы не станете больше целоваться ни со мной, ни с любым другим мужчиной. Надеюсь, я выражаюсь понятно?

— Да, но я… я хочу целоваться только с вами, — с придыханием отозвалась Ноэль, отчего все тело его опять напряглось. — К тому же вы совершенно напрасно волнуетесь относительно моего будущего супруга и моей репутации, ибо я выйду замуж за вас.

— Нет! — взорвался Бенедик и, скрежетнув зубами, с яростью посмотрел на упрямицу. — И я требую немедленно оставить этот вздор об исполнении рождественских желаний!

Приказание рыцаря и его неприступный вид не только не испугали, но и не смутили Ноэль.

Мгновение она помолчала, твердо выдерживая его взгляд, а потом безмятежная улыбка расцвела на ее прелестном лице.

— Я вольна сама распоряжаться своими желаниями. Вы хозяин замка Лонгстоун, но не властны над волшебством, которое непременно свершается в Рождество.