Кровь продолжала течь из разрезов в спине. Ее запах явно сводил с ума притаившуюся в углу Аманду. Маленькая девочка во взрослом наряде сжалась в комок и стала почти незаметна в тесной комнате, но как алчно светились ее глаза. Ярче, чем уголья в затухающем камине. Она жаждала отведать крови своей сестры и сама этого стыдилась. Говорили, что отпить крови ангела это самое изысканное удовольствие, какое только есть. Одна ее капля откроет тебе запредельные тайны, сделает силачом и мудрецом, равным божествам, но я не ощущал запаха ее крови. Возможно, потому что я ее любил. Мысль приложиться губами к ее ранам и отпить из источника вечной силы вовсе не казалась мне соблазнительной.

Хорошо, что в лесу нашел ее именно я. Другие бы не постеснялись.

– Сейчас она меняется, - зашептала мне в уши Аманда, - ей нужно сырое мясо, нужна кровь, чтобы восстановить силы.

Я достал для нее и то, и другое. Мне пришлось той ночью забить и лань, и припозднившихся охотников, чтобы накормить Аллегру. Проснувшееся в ней ангельское создание требовало крови и сырого мяса. Человеческого мяса. Меня даже это не смутило. В конце концов, я сам ожил, побывав в петле. Мне ли чего-то смущаться. Мне не нравилось лишь то, что она как будто не узнает меня. Прозрачные голубые глаза смотрели сквозь меня и как будто не видели. Солнечный свет обжигал ее тонкую кожу, и она проспала весь день.

Но едва наступили сумерки, как я нашел ее сгорбившейся у входа.

Аллегра сидела на ступеньках и плакала кровавыми слезами.

– Почему я не создана такой, как он? Такой, как он...
– повторяла она.

Я стоял рядом и не знал, чем ее утешить. Такая красавица с роскошными золотистыми кудрями и лицом лесной нимфы жалобно причитала.

– Ты даже не представляешь, как унизительно быть человеком. Я чувствую себя гадким насекомым под ангельскими стопами. Я ощущаю себя раздавленной.

И все равно она выглядела величественной. Даже сжавшаяся в комок, вытирающая кулаками кровавые слезы, с веточками, запутавшимися в кудрях, она все равно казалась выше всех. На самом деле в ней не было ничего низменного, ничего простого и человеческого. В изысканном мужском камзоле и с женской прической она была похожа на эльфа, рыдающего среди руин, где когда-то стояло его волшебное государство.

– Ты меняешься, - я смотрел на выпуклости в ее спине и вспоминал, как однажды видел на ней кровь. Тогда она не хотела, чтобы я лечил ее рану. Возможно, она сама нанесла два параллельных разреза на спине или попросила кого-то, потому что ждала, что из них вырастут крылья. Но они не выросли. Во всяком случае, не до конца.

– Скоро ты станешь, как он, - я даже не знал, что это значит, и о ком мы говорим. О демоне? О тени за ее спиной? О том черном великом существе, которое живет внутри ее бледного тела и вырывается с первыми каплями крови? Наверное, именно из-за этого ей не удалось довести ритуал до конца. Она просто не могла умереть. Нельзя убить то, внутри чего живет тьма.

НЕВЕСТА

На пути в Ларах я должен был чуть отстать от нее. Аллегра захотела так, и я послушался. Я надеялся, что больше она не совершит никаких безрассудных поступков. С меня уже хватило тех ночей, когда я отгонял от дверей лесной хижины нечисть, которая сбежалась на запах крови раненного ангела. Они хотели вкусить крови Аллегры, но я разогнал их зажженным факелом. Моих чар они не слишком то опасались. Зато народ в Ларах был куда солидарнее. Даже если они и ощутили запах ангельской крови, то не подали вида. Под дворцом Аллегры никто не скреб когтями двери. Толпы не собралось. Желающих отведать из ее крови, как из чаши, не нашлось. Зато в окнах призрачно мерцали свечи. Дом будто готовили к торжеству. Я заметил в верхнем окне два силуэта, черную тень и девушку в белом. Они словно вальсировали. Я поспешно вошел в незапертую дверь. Свечей вокруг было зажжено так много, что зарябило в глазах. Неисчислимые огоньки в подсвечниках, канделябрах, подвесных люстрах и бра напоминали очередь душ в загробный мир. В таком обрамлении сам дворец был подобен мертвому царству. А я стоял, как на пороге чистилища и боялся идти дальше.

В голове помутилось. Я заметил, как взметнулась какая-то тень, и что-то нанесло мне удар такой силы, что все тело скрутила боль. Я едва не потерял сознание. А потом властный голос Аллегры вдруг сказал:

– Стой!

И все прекратилось.

Интересно, кому она отдала приказ. Не важно. Он ее слушался. Тень исчезла и затаилась. И тем не менее кто-то вкрадчиво шепнул мне.

– Это ночь нашей свадьбы.

Я заметил, что на Аллегре действительно подвенечное платье, вышитое золотой нитью по краям. С широкими раструбами рукавом и легкими буфами оно выглядело каким-то чересчур торжественным, даже церемониальным. Так можно было одеться разве только на королевскую свадьбу, да и то, если ты являешься одним из венчающихся. Любопытно, для кого она так нарядилась в пустом дворце. Он ведь был пуст, не считая нечисти и новых птиц в клетках, которых она потом непременно отпустит. Или здесь был еще кто-то, кто был нужен ей больше, чем весь мир.

Тень за ее спиной. Она жила сама по себе. Казалось, еще миг, и она обретет плоть. Аллегра все продолжала зажигать свечи длинной лучиной, хотя и без того горело слишком много. Светлая и блистающая, но с темной тенью за спиной, она будто была женским отражением Эдвина.

Я смотрел на нее и уже сам не знал, чего я больше хочу. Принца или принцессу? Юношу или девушку? Демона или ангела? Наверное, и то и другое. Как две части одного целого, идеально дополняющие друг друга. Я думал об этом, и мне хотелось плакать. Каждый раз смотря на Аллегру я сравнивал ее с Эдвином. Наверное, потому что и тот и другая были одинаково недосягаемы для меня.

Крылья за ее спиной так и не выросли. В двух параллельных разрезах лишь слегка пробивался пух и кончики заостренных перьев. Она прикрывала их шнуровкой корсета. Эти две линии напоминали какие-то знаки, прочерченные на ее спине не до конца, но все равно имеющие смысл и зловещие. Они будто привязывали ее к ее демону.

Впервые я видел Аллегру в таком белоснежном наряде. Вначале мне показалось, что я вижу призрак. Платье из нежного батиста, присборенное складками и воланами, очень ей шло. И все равно она больше напоминала покойницу, чем невесту.