– Это я и без тебя знаю. А также то, что до его сути не удается докопаться даже мне. И это настораживает еще больше.

– В общем, мы друг друга поняли. Наше путешествие должно завершиться без сучка без задоринки. Я уже порядком устала от проблем, накатывающихся одна за одной, Дан…

Не-мертвый понятливо кивнул. Никто другой не смог бы сейчас подарить мне ту спокойную уверенность, которую сумел Лардан.

– Нервишки пошаливают, друг мой? – философски вопросил Шерахт, пнув обгоревший труп очередного наглеца, жадного до тайн герцога.

– А как бы ты вел себя на моем месте? Моя сестра застряла в мире, каждую минуту готовом кануть в небытие. Моя любимая женщина не возвращается оттуда, в конце концов! И ты предлагаешь мне разыгрывать бесстрастного вершителя судеб?

– Вот как заговорил, – присвистнул Шер. – Любимая женщина, значит? Переживаешь, говоришь?

– Чего ты добиваешься, Шерахт? – взгляд герцога не сулил ничего хорошего старому другу.

– Пытаюсь привести тебя в бешенство, господин. Долго держишься, надо признать.

На лице аглара появилась та злобная усмешка, которая в былые времена заставляла трепетать врагов. Горящие черным пламенем глаза не выражали ничего, кроме безумного предвкушения битвы с достойным противником. Руки, уже давно не ощущавшие приятную тяжесть клинка, мертвой хваткой сжались на рукояти. Как это сладостно – вновь ощутить вкус боя, наполненный страстями, влиться в бешенный ритм пляски клинков.

Ни один из оппонентов не был настроен шутить, каждый знал, что даже один пропущенный удар неизбежно принесет смерть. Эта дама охотно заберет в свои холодные объятья еще одну слишком задержавшуюся в мире живых душу. Сталь встречалась со сталью, подворачивающиеся под горячую руку предметы отлетали в сторону, скупые уверенные движения противников были безупречно точны…

Доведись случайному гостю посетить герцога в этот момент, он бы трижды подумал, а так ли необходима ему встреча с этим монстром, чья хищная агрессия так и лилась через край? Чьи смертельно опасные удары обрушивались на противника со скоростью, недоступной человеческому глазу.

В один бесконечно долгий миг все прекратилось. В развороченной комнате повисла тяжелая тишина, казалось, даже мир вокруг застыл, завороженный безумной битвой.

– Навыков, смотрю, ты не растерял, – тяжело дыша усмехнулся Шерахт.

– А ты, как я погляжу, все так же медлителен, – совершенно спокойно произнес герцог. – Благодарю за прекрасный бой.

Астарт насмешливо отсалютовал клинком вымотанному аглару, с удовлетворением начиная осознавать, что нервное напряжение как рукой сняло.

– Куда уж мне до тебя, великого, – фыркнул Шер и убрал клинок в ножны. – Надеюсь, разум твой хоть немного просветлел, а то смотреть было тошно.

– Итак, – герцог полностью проигнорировал едкое замечание Шерахта и уверенно вышел из порядком потрепанного кабинета. – Кажется, какое-то сомнительное сообщество борцов за добро и справедливость жаждет встречи со мной? Пожалуй я посещу их лично.

– Вот так всегда, – печально вздохнул Шерахт, оставшись наедине с учиненным разгромом. – Все тревоги из-за женщин, а страдают дураки.

Он широким шагом измерял бесконечные коридоры древнего строения. Холодные каменные стены грели душу, напоминали о родном мире. Таком прекрасном, темном и заледеневшим, как его душа.

Глупые существа люди, такие смешные в своей уверенности. Они действительно думают, что сами вершат свои судьбы? Наивность и простота, свойственные человечеству, всегда поражали сущности куда более высокого порядка. Маленькие игрушки, которыми так интересно играть в большие игры.

Вот она – дверца, за которой скрывается ключ к спасению мира. За ней беспокойно спит юная скользящая, мучается кошмарами наяву, судорожно сжимает измятые простыни, тихо стонет от боли, терзающей некрепкую душу. Она не подозревает, что в силах изменить ВСЕ, и не раз пожалеет об упущенной возможности.

Подле Ириды снова сидит мертвое ничтожество, отчаянно хватающееся за те крохи жизни, что у него остались. Некромант бдительно сторожит сон самого дорого человека… девушки, которой даже не смеет коснуться, боится разрушить свою богиню. Да, скользящая стала для него воплощением всего лучшего, что может быть в человеке, его светом, его надеждой, его карой. Жалкий гений, насмешка Судьбы, охраняй же свое солнце, гляди же, как она страдает… и терзайся от того, что не можешь ничем помочь.

Он насмешливо похлопал по стене ладонью и продолжил свою позднюю прогулку. Какая чудесная ночь!

Расставание всегда имеет горький вкус. Осознание разлуки с дорогими тебе людьми неподъемным грузом неизбежно ложится на сердце. Иногда кажется, что эту тяжесть не осилить, она притягивает к земле, не дает двигаться дальше и только понимание, что о тебе будут помнить, в тебя будут верить, придает сил. Возникает чувство, будто за спиной разворачиваются легкие крылья, надежные, они – нерушимая опора, незыблемая уверенность в людях, которые всегда рядом. Главное – не забывать прекрасных моментов, проведенных вместе, все общее горе и всю общую радость, что делает нас едиными. Чувство гордости за людей, с которыми идешь рука об руку – бесценно. Оно куда дороже лживого металла, за который братья убивают друг друга.