— Отсюда вывод? — с затаенной надеждой спросил Крайнов.

— Не тот, о котором ты думаешь. Работаем, Стас. Ищем! Съехавшую крышу можно поправить. Запутавшемуся человеку можно помочь. И мы это сделаем, время еще есть. Поехали обедать, мне нужно подумать…

Обедать поехали недалеко, завернули в первый попавшийся ресторан, где Шрам не глядя в меню заказал «Чего-нибудь, где мяса побольше!» Он думал… Перебирал в голове варианты, но ничего путного на ум не приходило.

Восьмое жизненное правило Шрама советовало: «Умей признавать ошибки. Умей исправлять ошибки. Умей не повторять ошибки!» Он недооценил Витю, не разгадал его, не раскусил и не разгрыз. Это было ошибкой, которую Шрам признавал и в данный момент исправлял. Далее ее хорошо было бы не повторить! Витя уже показал, что он не так прост, как кажется. Наглядно продемонстрировал, что если что-то кажется очевидным, то это может быть и вовсе не так. И если сейчас казалось, что парень повредился умом и начал делать глупости, то вполне возможно и даже очень вероятно, что Шрам просто чего-то о нем не знает.

— Он не безмозглый солдафон и не бездушный киллер, каким я его считал, — размышлял вслух Шрам, — Витя оказался тактиком и стратегом, способным планировать и рассчитывать все на месяцы и годы вперед. Один его трюк с чужим паспортом чего стоит… Просто и эффективно! Просто, как все гениальное. Точно! Простота — его конек! Он не строит хитрых комбинаций, он действует напрямик. Во всем, будь то сбор данных, ликвиданиция объекта или даже повседневная жизнь. Простота…

— И? К чему ты клонишь?

— К тому, Стас, что мы с тобой все усложняем, мы не видим самого простого ответа, лежащего на поверхности!

— И какой же он?

— Так я же говорю: мы его не видим. Витя не глуп, он прост. Он все делает напрямик. Напрямик говорит, напрямик действует, напрямик убивает.

— Хорошо, он прост. Каков наш вопрос, на который мы ищем ответ? «Куда он едет?»

— Именно!

— Ты думаешь, он едет с этой девушкой? Бежит из страны и берет ее с собой?

— Нет… Ему не от кого бежать. Ну, разве что от себя… От своих проблем… От своей…

С лица Шрама слетела задумчивость, глаза азартно вспыхнули, и вечно хмурое суровое лицо озарилось победной улыбкой!

— Стас! Мы дураки! Оба дураки с тобой! Я со своими деньгами — вообще круглый дурак. От боли он бежит, от своей боли! Он же сестру потерял, ему в этом городе все о ней напоминает, она ему самым родным человеком была, самым дорогим и близким! Что нам о нем мать Власова рассказывала? Она с ним чай пила, печеньем его подкармливала, с вареньем малиновым, нравился он ей, несмотря на то, что человек явно криминальный. О ком он ей говорил? О сестре! Ни о родителях, ни о друзьях… Она бы вспомнила, когда я ее сыночка мордовал, вспомнила бы и рассказала, если б знала. Но Витя говорил только о сестре. Почему?

— Это же очевидно. Она его вырастила, на ноги поставила, родителей ему заменила, причем обоих.

— Да, это очевидно, но очевидно и другое. У него никого нет кроме сестры, понимаешь?

— Шрам, это домыслы. Ты не знаешь этого наверняка.

— Знаю, Стас, знаю! Он — не просто человек. Он может людей убивать силой мысли. У таких людей друзей не бывает, особенно когда у них судьба такая непростая. Я его понимаю, сам такой же… Я столы взглядом двигать не умею, конечно, но людей убиваю. Пусть и не силой мысли. Словом.

— Шрам, тебя несет…

— Я его чувствую, Стас. Я рядом, я почти догнал его… Все просто, не нужно ничего усложнять. Ему одиноко, у него в душе пусто, единственный человек, которого он пускал к себе в душу, умер. Он даже меня послал, открытым текстом послал! Я был для него денежным мешком, дойной коровой, дававшей ему деньги на лечение сестры. Нет сестры — не нужен я. А тут — девушка. Красивая. Скорее всего, он действовал импульсивно, ничего не планируя, просто загнул все раструбы фонтана и, пока никто не видит, заставил ее сесть в машину. Пригрозил ей, например, что в следующую секунду сплющит не трубы, а голову того же Никиты! Ему просто не с кем поговорить, некому открыться. Уверен, сейчас он уже рассказывает ей о своем нелегком прошлом, кается во всех своих грехах. А она уже жалеет его, уже видит в нем не жестокого похитителя, а просто запутавшегося в жизни человека. Стокгольмский синдром в действии!

— Ну, допустим, сценарий ты нарисовал достаточно вероятный. Как это нам поможет найти его?

— Что мне сказал Витя? «Я еду отдыхать!» Уверен, это не попытка сбить нас со следа, он вообще погони не боится, раз рискует посылать меня. И правильно, что не боится. Он убийца, телекинетик. Профессиональный убийца, хочу заметить, которого выпестовал лично я. Убивать он не боится и умеет, заподозрив хвост, он его просто сомнет и раздавит, это факт. Поэтому он не врет и не играет. Он едет отдыхать… Едет… Девушку он взял в комплектации «минимум», без предпродажной подготовки и документов. Что было, то и взял. Жизнь удалась, это когда ты идешь обливаться к фонтану в центре города и на всякий случай берешь с собой загранпаспорт, да? Так что дальнее зарубежье мы исключаем. В Тайланд, Китай или на Кипр наша сладкая парочка не улетит — это точно. Скорее всего, у нее с собой не только загран, но и российского паспорта с собой не было. Кто берет с собой документы, отправляясь купаться в фонтане? Правильно, никто! Значит, ближнее зарубежье тоже отпадает, границу Казахстана они не пересекут. Вывод?

— Россию он покидать не собирается. И едет куда-то на своей машине, потому что билет ни на поезд, ни на самолет он не купит, во-первых, потому, что засветится, а во-вторых, потому что с ним девушка без документов.

— Которая, к тому же, заложница, которую далеко от себя отпускать нельзя и с которой в людных местах лучше не показываться.

— Ладно, он в России и бежать никуда не собирается. Гипотеза выглядит логичной. Но что это нам дает? Россия большая…

— Не настолько! Круг поиска не такой уж широкий… Сейчас мы его еще сузим! Официант!