В институте, на лекциях по философии, преподаватель вскользь касался алтайских религий, и Виола смутно помнила что-то из этого курса. За каждым перевалом — свой род и свой клан. У каждого клана — своя легенда. Катунь будет называться Катунью на всем своем течении, и каждый из живущих вдоль нее родов будет верить, что Катунь была прекрасной девушкой, благодаря вмешательству высших сил обратившейся в реку, но за каждой горой эта легенда будет разной! Где-то Катунь была безродной рукодельницей, осмелившейся перечить могущественной колдунье, ханше Талде, где-то — дочкой хана, бросившейся с обрыва вместе с простым пастухом Бием, чтобы хотя бы после смерти быть вместе с любимым. Но во всех мифах было общее, роднящее их начало.

Греческие боги жили на недоступном Олимпе, предаваясь разгулу и пороку, время от времени спускаясь на землю, опять же, чтобы поразвлечься. Например — соблазнить, а то и просто изнасиловать смертную женщину, наплодив бастардов-полубогов. Алтайские боги были совсем не такими… Не подобными человеку, а мудрыми и близкими к природе. Собственно, они и были частью природы, и именно ей и поклонялись Алтайцы.

Древним людям, населявшим эти горы, не нужны были церкви и капища. Куполом их храма было голубое небо, а иконами — реки, озера и родники. Греки и Римляне жили в городах и смотрели на небо, ища бога там — далекого, непостижимого и сурового. Алтайцы не искали бога и не ждали чудес. Они видели их каждый день! Живительная влага родника, приятная прохлада озера, плодородная земля, дающая жизнь — вот их чудеса.

И, миновав Горно-Алтайск, Виола чувствовала, как меняется что-то в ее душе, как в нее проникает покой и умиротворение, вытесняя страх, прочно обосновавшийся в ее душе с того момента, как она увидела самопроизвольно сгибающуюся пополам монетку. Одно время казалось, что этот страх ушел, растворился и забылся. Разговаривая с отцом, Виола была искренна — она в самом деле считала, что ей ничего не угрожает и она просто съездит со своим новым знакомым на Алтай, дабы скрасить ему выходные и узнать о нем побольше. Впрочем, она и сейчас не видела угрозы лично для себя. Но страх все равно жил где-то под сердцем… Он прокрадывался в голову то в облике парня с битой, судорожно пытающегося откашлять у себя из горла застрявшую там монетку, то в облике «Девятки», на предельной скорости врезающейся в опору ЛЭП.

Виола впервые видела смерть… У нее даже бабушки и дедушки были живы!

И уж тем более, она впервые ехала в машине рядом с человеком, убившим четверых только на ее глазах. А уж скольких он убил за всю свою карьеру наемного специалиста по несчастным случаям, она старалась не думать.

Сейчас страх уходил. Виоле казалось, что навсегда, потому что темное и страшное не может жить среди этих ярко-зеленых склонов, под этим оранжевым солнцем, медленно превращающимся в красное.

Солнце клонилось к закату. Виола отстранено наблюдала, как оранжевый диск ныряет за холмы и горы, то показываясь, то прячась вновь. Сиденье «УАЗика» «Хантера», в просторечии все еще именуемого «Козлом» за прыгучую манеру езды, не шло ни в какое сравнение с комфортным кожаным креслом «Range Rover'a», но в конечном итоге удобно устроиться можно было и в нем. Трясло, конечно, немилосердно, но и ехать оставалось скорее совсем чуть-чуть.

Да, чуть меньше часа назад Витя сменил машину.

— Жалко его бросать, — пояснил он Виоле, когда они проехали мимо туристической базы, на которой висел громадный прокат с надписью «Прокат автомобилей», а за забором виднелись крыши «УАЗов», — но меня ищут, а нам с тобой незачем привлекать внимание, так что от джипа придется избавиться. Пройдемся немного пешком.

После тех четырех убийств это была самая длинная произнесенная им фраза за всю дорогу. Все четыре с небольшим часа пути они проехали молча, каждый осмысливая происшедшее и думая о будущем.

Машину Витя загнал в проулок между частными домами, почти что к обрывистому берегу стремительной Катуни. Забрал с заднего сиденья оба пакета — и с деньгами, и с вещами, купленными Виолой, вздохнул — видно было, что прощание с автомобилем дается ему нелегко…И как-то просто и естественно взяв Виолу под руку, зашагал обратно к базе отдыха и к точке аренды автомобилей.

— Может, на этой базе и останемся? — предложила Виола. Ей нравилось здесь. Катунь в нескольких шагах, живописные горы вокруг, сосны, легкий ветерок и, о чудо, ни единого писка комаров.

— Нет. Проедем еще. Я хочу поближе к Чемалу остановиться — там, насколько я знаю, туристический центр Алтая. Все основные достопримечательности — там.

— Я только по Чемальскую ГЭС слышала.

— Ну, хотя бы она. Говорят, красивое место. Надя моя ездила туда в школьные годы, когда Алтай еще не был сибирской туристической Меккой. Рассказывала, что там очень красиво и интересно. И вообще, судя по профилям в социальных сетях, любой человек обязан иметь фотографию на телефон с вытянутой руки, фотографию на телефон перед зеркалом, и обязательно фотографию на фоне Чемальской ГЭС. Ну, любой сибиряк, я имею в виду.

— Ага, — улыбнулась Виола, — а еще в обязательном порядке у каждого должна быть фотография из Храма тигров в Тайланде, на которой ты кормишь тигренка из бутылочки. У тебя есть?

— Есть!

— И у меня есть.

— Вот! А на Чемальской ГЭС ни ты, ни я не фотографировались. И не были. А ведь на том свете только и разговоров, что о Чемальской ГЭС!

Витя улыбался, но Виола не улыбнулась ему в ответ. Неудачная шутка. Она не хотела больше говорить о смерти.

Она думала о другом. О тиграх в тайском храме… О гордых и сильных животных, которым так нужна защита. В Храме Тигра, куда окрестные жители приносят всех найденных тигрят, как раненных, так и просто оставшихся без родителей, тигров кормят только вареным мясом и кошачьим кормом, не давая почувствовать вкус крови. И эти громадные кошки, способные проломить человеку череп одним ударом лапы, позволяют монахам и самым смелым туристам, гладить себя, чесать себе пузо. Они не знают другой жизни, не знают, насколько сильны и опасны. Зато они будут жить, а не станут жертвой пули браконьера… Будут жить, но никогда не узнают вкуса крови и азарта охоты. И никогда не станут грозой джунглей и окрестных деревень, не станут героями страшилок для тайских детей, тиграми-людоедами.