— Это не та Софи, которую я имела в виду.

— Не поняла, я просто следую твоим пунктам. Показываю свои сильные стороны, коих у меня в достатке, как ты видишь. А говоря о делах — разве я хоть словом обмолвилась с Тедросом? Нет. Не обмолвилась. И не забудем про конкуренцию. Ты хоть представляешь, как я пережила обед с Хортом? Чего мне стоило прижиматься к нему каждый раз, когда я видела, как смотрит Тедрос? Эвкалипт, Агата. Я забила свой нос эвкалиптом. Но как ни крути, ты была права.

— Слушай, твое непонима... я права?

— Ты напомнила мне о главном, — Софи кивнула в сторону Тедроса и Счастливцев, глазевших на неё из-за деревьев. — Не важно Несчастливец ты, Счастливец. В конце концов, победит лучший. — Она сжала губы, провела одной по другой, подправляя помаду. — Вот увидишь, еще до конца недели он пригласит меня на Бал, и ты получишь свой драгоценный поцелуй. Все, больше никакого негатива, дорогая, у меня мигрени от этого. Ну куда подевался этот никчемный Хорт? Сказала же ему, будь рядом все время! — Она убежала, оставив Агату с разинутым ртом.

Весь ужин в школе Зла Несчастливцы прибывали в дурном расположение духа, зная, что впереди их ждет ночь учебы. С началом занятий по заклинаниям, учебные тесты больше основывались не на таланте, а на утомительной зубрежке. К следующему дню они все должны были выучить восемьдесят сценариев убийств для первого испытания леди Лессо, Громадное количество приказов для Приспешников, а для экзамена Сэдера по географии карту Цветника.

— А как он их будет проверять? — проворчала Эстер. — Он ведь ничего не видит!

С наступлением комендантского часа Эстер, Дот и Анадиль вышли из общей комнаты, заваленой книгами и побрели обратно в свою комнату, обнаружив, что их спальня превратилась в лабораторию. Над горелками булькали дюжины разноцветных зелий, полки были завалены флакончиками с кремами, мылами, а на их кроватях валялись вперемешку сухие листья, травы и цветы... а в центре всего этого восседала Софи, зарывшаяся в стразы, ленты и ткань, проверяющая новые смеси на своей коже.

— Батюшки, да она ж ведьма, — воскликнула Анадиль.

Софи держала «Книга рецептов, как хорошо выглядеть».

— Я свистнула её у Счастливицы за обедом.

— Разве тебе не нужно готовиться к состязаниям? — поинтересовалась Дот.

— Красота — требует непрерывной работы над ней, — вздохнула Софи, натирая себя ярко-зеленым бальзамом.

— А мы еще удивляемся, почему Счастливецы такие копуши, — сказала Эстер.

— Дорогуши, Софи вернулась. И это только начало, — мечтательно сказала Софи. — Теперь любовь — мое главное состязание.

И правда, несмотря на то, что на следующий день Софи провалила три состязания, она по-прежнему оставалась на первом месте по привлечению Внимания к себе, появившись на обеде в своей школьной форме, превращенной в невероятное черное платье-тогу, с поясом из синих орхидей. Каблуки стали на дюйм выше, лицо теперь отливало бронзой, тени на веках дерзкого фиолетово-голубого цвета, губы апетитно-алого, а «Н» на платье было дополнено блестками, которые превратили неуд в... Неподражаемая.

— Подобное не должно позволяться, — скулила Беатрикс, видя, как мальчишки пускали слюни.

Но она была одета в свою школьную форму, Софи и учителям это доказывала, в то время, как обычно свирепые волки смотрели на неё с таким же благоговением, как и мальчики. Дот готова была поклясться, что один даже подмигнул Софи, когда наливал ей обеденную баланду.

— Она своими выходками делает из злодеев посмешище! — возмущалась Эстер, буравя черными глазами Софи, находящуюся на дальней стороне Поляны. — Им следует навсегда запереть её в пыточной.

— Чудовище так и не объявился, — зевнула Анадиль. — Что бы его там ни напугало — должно быть, это нечто ужасное.

На следующий день Софи опять же завалила свои испытания, но ей каким-то чудом удалось избежать вылета из школы. Хотя она определенно была самой худшей, каждый раз вместо «20», над ней загоралась «19». (— Просто, я слишком хороша, чтобы получать неуд, — самодовольно выговаривала она недоуменным одноклассникам.)

Во время походов в Лес, Софи игнорировала лекцию Юбы на тему «Выживание в условиях пугания пугалом», деловито что-то строча в своей тетради, пока Агата сурово сверлила глазами её черное кукольное платьице, розовый леденец и выведенное паетками «Н... на радость всем».