Но иногда и здесь человеку приходится энергично бороться против воды в таких местах, где слишком близкие грунтовые воды, испаряясь, успели засолонить почву. В таких местах в дополнение к оросительным каналам устраивают густую сеть глубоких осушительных каналов и поздней осенью, затопляя поля, промывают их землю и выщелачивают соли.

Взгляните на карту Средней Азии и Казахстана, и вы увидите, что к западу от низовий Сыр-Дарьи показаны ее "сухие русла" - "староречья". Десятки таких русел, навсегда покинутых реками, бороздят пустыни, в которых текут чужие реки. Пустыня, раскинувшаяся на восток от низовий реки Или, когда смотришь на нее с самолета, представляет собой сплошной лабиринт речных излучин, среди которых прекрасно сохранились более врезанные русла староречий.

Наш караван как-то выбирался из Кара-Кумов, со стороны Сары-камышской низменности, к Хивинскому оазису низовий Аму-Дарьи. Прошло уже четыре дня, как мы в последний раз запаслись водой и напоили верблюдов. Им тяжело идти, и они беспокойно и надоедливо орут. Лошади переведены на "сухой паек" - одно ведро воды в день и понуро плетутся в хвосте каравана. Но вдруг люди сразу ускорили шаг. Впереди, совсем невдалеке, расстилалась широкая гладь реки. До воды оставалось метров 300 - 400; было видно, как переливается рябь, вода стояла прямо среди кустов тамариска. Очевидно, какой-то неожиданный разлив Аму-Дарьи. Вот повезло!
– Но почему вода не приближается? Почему один из кустов как-то странно выплывает из воды и становится выше? А другой куст? Ведь он был среди воды, а теперь вода далеко от него? Так, значит, это не вода, а только мираж? И сразу еще ощутимей становятся жара и жажда.

Воды здесь нет, до ближайшего колодца еще добрые сутки хода, а между тем мы все время идем по следам воды, и это не только мираж. Развалины зданий, высокие полуразвалившиеся башни и стены крепостей, масса битого кирпича и глиняной посуды встречаются нам на безжизненной равнине. Остатки многочисленных каналов и арыков, правильные прямоугольники когда-то существовавших здесь полей раскинулись среди блестящей на солнце и твердой до звона, растрескавшейся глиняной такырной поверхности.

Здесь все мертво теперь, и все говорит о былой обильной жизни. Здесь расстилались поля древнего Хорезма, могучей и культурной державы старого Востока. Еще в XIII веке здесь цвели сады и зеленели поля, но все покинуто, и все ушло, и одни лишь развалины да глубокое древнее русло Старой реки (Куня-Дарьи) говорят о том, что некогда река питала здесь землю.

На юг от Казалинска и на запад от Кзыл-Орды, на левобережье Сыр-Дарьи раскинулась необозримая пустыня Кызыл-Кумы. Не вся она покрыта песками. На 400 километров от реки в глубь пустыни, до самых берегов Арала, протянулись извивающиеся сухие староречья. А ведь всего лишь в 1816 году по сухой ныне Жана-Дарье частично текли еще воды.

Другие староречья Сыр-Дарьи, например, Куван-Дарья, действовали еще в 1842 году. Каракалпаки в течение ряда столетий использовали воды этих староречий для орошения своих полей. Но уже двести лет назад они переселились в более обеспеченные водой низовья Аму-Дарьи, и районы их древней ирригации теперь совершенно безводны.

Первые путешественники по пустыням, встречая такие заброшенные районы, находя среди песков раковины пресноводных моллюсков или глиняные гальки, принесенные водой, считали это несомненным и неопровержимым доказательством того, что раньше в пустынях было много воды, но что со временем, да и теперь, пустыни усыхают. Такие выводы делали некоторые исследователи и наших пустынь. Они считали, что Средняя Азия быстро усыхает и потому бессмысленно вкладывать какие-либо средства в ее освоение.

Великой заслугой президента Географического общества Союза ССР академика Льва Семеновича Берга было то, что он еще в 1905 году доказал и обосновал всю неправильность таких выводов. Анализируя данные об изменениях климата в различных странах Азии, Африки, Америки и в европейской части России, Берг показал, что "о беспрерывном усыхании в течение исторического периода не может быть и речи", так же, как и о беспрерывном усыхании земли со времени окончания ледникового периода. Этот четко обоснованный вывод развеял "страхи" о безнадежности орошения Средней Азии и способствовал относительно быстрому росту ирригации даже в условиях царской России.

Почему блуждают реки в пустынях?Но если климат оставался неизменным, то почему же исчезли реки в тех местах, где они, несомненно, раньше протекали? Чтобы ответить на этот вопрос, надо прежде всего оговорить, что речь идет не об исчезнувших реках, а о реках, изменивших направление своего течения.

Представьте себе реку, берущую начало в горах и стекающую на равнину. Если такая река находится в областях умеренного или влажного климата, то склоны гор, даже на самых крутых местах, будут одеты сплошным растительным покровом. Воды такой реки будут питаться в основном источниками, профильтровавшими свои воды сквозь толщу наносов. Их чистая и прозрачная вода будет немного мутнеть лишь во время дождя. Спустившись на равнину, река умерит скорость своего течения, но чем дальше будет течь, тем больше она будет принимать притоков и тем более полноводной будет она становиться, пока не дойдет в виде громадной реки до океана. И сколько бы ни попадало в нее наносов весной в виде тонкой мути, смытой талыми водами с полей, или даже песка, эта река не только сможет докатить их до моря, но во время разливов еще сильнее будет углублять свое русло.

А теперь представьте себе, что река течет не во влажных, а в пустынных странах. Она берет свое начало высоко в горах, питаясь талыми снегами и ледниками. Воздух сравнительно сух и в горах. Растительность есть не повсюду. Оголенные скалы, нагревшиеся на солнце, быстро остывают в тени и лопаются, шелушатся. Вода, затекающая днем в мельчайшие трещинки зерен гранита, как только заходит солнце, замерзает; расширяющийся лед разрывает гранит, превращая его постепенно в щебень и песок. Дресва эта ссыпается вниз по склону, образуя либо осыпь шуршащих, "тарахтящих" камней (тарахташ), либо грандиозные осыпи в сотни метров высотой, которые от одного лишь сорвавшегося камня приходят в такое движение, что киргизы на Тянь-Шане и Памире называют их каменными ураганами (ташураган). Реки загромождаются этими осыпями и, перекатывая их вниз, скоро превращают их в массу песка. Как только такая река выйдет на пустынную равнину, скорость ее течения резко уменьшится. Она не в силах будет нести валуны и гальки, отложит их в виде гигантских каменных конусов выноса и разобьется среди них на десятки протоков. Песок она понесет дальше, но чем больше будет течь она по пустыне, тем больше она будет терять своей воды на испарение и фильтрацию в свои же, но более древние наносы. В пустыне река не получит ни одного притока, воды ее начнут иссякать. Вскоре река не в силах окажется тащить даже песок и начнет все больше откладывать его на дне. Русло станет приподниматься, а вода будет не углублять его, а выступать из него, разливаться и, найдя какое-нибудь углубление, промоет к нему путь поглубже, хлынет в него и навсегда забросит свои прежние низовья. А в память о былом ее течении останутся обширные площади речных наносов, а иногда и древние культурны0 оазисы, оставшиеся неожиданно без воды. Человек в таких случаях бывал принужден забрасывать поля и города и перекочевывать вслед за рекой на новые земли.

Несколько страничек из жизни Аму-Дарьи.Типичная пустынная река у нас в Средней Азии Аму-Дарья. Только что описанная схема всецело относится к ней. Русские ученые достаточно подробно изучили биографию этой крупнейшей реки за несколько миллионов лет ее жизни. В кратких чертах история ее жизни сводится к следующему.

Невысоки были горы Памиро-Алая в ту эпоху, когда на земле появились первые, еще почти лишенные перьев и покрытые чешуей птицы. Климат был тропический и влажный. Склоны гор поросли гигантскими папоротниками и деревьями. В болотах и в устьях рек накоплялись растительные массы, образуя уголь так называемой юрской эпохи. К подножьям гор подходили волны моря, затоплявшие многие теперешние окраинные хребты и все равнинные пространства Средней Азии и Казахстана. С возвышенностей стекали небольшие реки - прародители современной Аму-Дарьи. Но уже к концу той же юрской эпохи климат стал настолько сухим, что в морских заливах, благодаря испарению фильтровавшейся через песчаные перемычки морской воды, стали накопляться толщи солей. Сначала отлагался гипс, затем поваренная соль, наконец, откладывались и наиболее растворимые и наиболее ценные калийные соли. Меньше стало воды в реках, но, как всегда в тропиках, сухие сезоны ежегодно сменялись дождливыми месяцами, и взбухшие реки сбрасывали с гор на равнины толщи щебня, гравия и валунов, покрывавшихся затем красноземной южной почвой. Толщи этих осадков мощностью в несколько километров, накопившиеся на протяжении сотен тысячелетий, слагают теперь целые хребты на окраинах Памира и Алая, в западном Узбекистане и Таджикистане.