– Значит, о смерти Елизаветы вы узнали от Кулика? – уточнила Ева.

– От него. Он позвонил мне в редакцию, по телефону… и рассказал про этот кошмар. Потом я начала искать Герца, хотела поставить его в известность о гибели сестры. Адрес кто-то из ребят-журналистов отыскал… или я в адресный стол обращалась, не важно. Я решила поздравительную открытку послать, если он ответит, тогда напишу ему, что Лиза умерла. Но он не откликнулся. Тогда я еще одну открытку послала – тоже молчок. Больше я его не тревожила, исполняя волю покойной Лизы. Если бы он интересовался ее судьбой, тогда другое дело, а так… зачем зря человека дергать? А может, грешу я на него.

– В каком смысле?

– Ну… вдруг он болен был тяжело или скончался? – горестно вздохнула Ада Николаевна.

– О Шершине вы никаких подробностей не знаете? – спросила она Веселкину. – Как он жил с Катей? Были у них дети?

Та встрепенулась, словно пробуждаясь от дремы.

– Как вы сказали, его фамилия? Шершин? Не стану отрицать. Шершин, так Шершин. Какие разные люди живут рядом с нами… и среди них есть бандиты, преступники, которые грабят и убивают. Кулику ужасно не нравился этот… Шершин. Он ведь отбил у него Катеньку, а сам уже был женат. То есть… Кулик упоминал о какой-то женщине, с которой проживал тот человек, когда начал крутить амуры с Катрин. Боже мой! Бедная Лиза!

– Я спрашивала о детях, – напомнила Ева.

– Я достоверно ничего не знаю. Но… если мужчина и женщина спят вместе, у них может появиться ребенок, это же естественно.

Ева вышла от Веселкиной разочарованная. И все же ей повезло: Ада Николаевна оказалась не только жива, она еще и подтвердила некоторые данные, полученные из других источников. История Лики – не выдумка, не розыгрыш богатой скучающей девицы. Неожиданно Ева поймала себя на мысли о другой женщине в жизни Шершина – не Катерине.

Что, если в этом и кроется ключ к разгадке тайны Дракона?

Господин Засекин встретил гостя неприветливо. Его загородный дом выглядел так же хмуро, мрачно, как и хозяин. Штукатурка на некрашеном фасаде одноэтажного строения потрескалась, на стенах темнели грязные потеки, немытые окна мутно глядели на неухоженную, заросшую диким кустарником улочку.

– Ну, входите, раз пришли, – угрюмо произнес рыхлый, седой мужчина. На его бледном, одутловатом лице сверкнули маленькие злые глазки.

«Постарел Вениамин Михайлович, – подумал Смирнов. – Сдал. В чем только душа держится, а все грозен, разобижен на весь мир».

– Что вам нужно? – простуженным голосом проскрипел отец покойного Бориса Засекина, едва они с гостем уселись на жесткие диваны в холодном холле. – У меня мало времени.

Интересно, куда это он торопится?

– Я хочу поговорить о вашем сыне, – осторожно сказал сыщик.

– А я не желаю ворошить прошлое, – отрезал Засекин. – И баста! Кто вы такой?

– Частный детектив. Занимаюсь расследованием некоторых обстоятельств из жизни господина Ростовцева.

Старик настороженно уставился на Всеслава.

– Вот как? Это с какой же радости вы явились ко мне?

– Думаю, вам небезразлично, из-за чего погиб Борис…

Возникла затяжная пауза, во время которой Засекин, сдвинув седые брови, размышлял, как ему быть, а Смирнов ждал его решения.

– Мой сын… заслужил свою смерть, – с трудом вымолвил старик. – Он поддался сиюминутному порыву и погубил нашу семью, – ему было наплевать на мать, на меня! Он оказался самовлюбленным эгоистом. Сколько унижений пришлось перенести нам с женой, чтобы спасти Борьку от тюрьмы, а себя от позора. Он уничтожил нас, наше доброе имя, репутацию, сделал нас изгоями!

Сыщик подумал, что в крахе своей карьеры Вениамину Засекину не стоит винить только покойного сына, но возражать не стал. Каждый человек имеет собственный взгляд на вещи.

– Меня интересует роль Ростовцева в трагедии вашей семьи, – сказал он.

– Этот негодяй ничем не лучше Бориса, и он дорого заплатит за наши страдания, – глубокомысленно изрек старик. – Призвать его к ответу нам не удалось. Это не человек, а дьявол!

– Вы не верите в самоубийство сына?

– Борис был не способен наложить на себя руки, – прохрипел, кашляя, Засекин. – Что могло его заставить поступить так? Он лечился, начал забывать тот ужасный случай… когда ему пришлось, когда он… ударил одноклассницу.

– То есть хладнокровно убил.

– Она издевалась над ним, смеялась над его чувствами, – не очень уверенно возразил старик. – Юность, гормоны… вы понимаете, что не всегда можно удержать в узде свою ярость. Не надо было его провоцировать! Борис с детства отличался повышенной возбудимостью, вспыльчивостью. Впрочем, какой теперь смысл рассуждать об этом?

– Пожалуй, никакого, – кивнул сыщик. – Ваш сын встречался потом с другими девушками? Как складывалась его личная жизнь?

– Сложно… Женщины почему-то не отвечали ему взаимностью или… изменяли, предпочитая более успешных мужчин. Самки ищут сильных самцов, таков закон природы. Была у Бориса симпатичная подружка: тоненькая, белокурая, высокая… как статуэтка, но и она оказалась из той же продажной женской породы – напилась, переспала с каким-то чужим парнем. Сын сильно переживал, даже пробовал пить. Не смог: желудок у него был слабый, спиртное в больших количествах не принимал.