– Это ты кому из ста наложниц сказал?
– спросила я, подмигнув.

Хан воздел руки к потолку, совсем как Кан, и даже с той же интонацией великомученика воскликнул:

– О, Великие Духи Гор, за что же вы наказали меня, поселив в моей душе это создание, наполненное ядом?

– И что ответили?
– полюбопытствовала я.

Повелитель прорычал что-то на своем языке и насупился, обиженно глядя на меня. Давить мне на совесть совершенно бессмысленно. Хан это быстро понял и расплылся в улыбке, давая понять, что его тоже так легко не проймешь.

– Что ты хочешь?
– спросил Таймаз, став серьезным.

– А ты?
– ответила я вопросом на вопрос.

– Я хочу упрямое рыжее Солнышко, - улыбнулся хан.
– А что хочет Солнышко?

– Давай у него спросим, - подмигнула я и встала, намереваясь выйти на балкон.

– Ты невозможна!
– воскликнул Таймаз, и я села обратно, потому что в черных глазах появились гневные огоньки.

Отвечать ничего не стала, сложила руки на груди и глянула на него исподлобья. Таймаз встал и прошелся по покоям, заложив руки за спину. Наконец, остановился напротив и, согнувшись ко мне, спросил:

– Почему ты не хочешь заглянуть себе в душу?

– Я не хочу, может, кто из ста наложниц захочет, - ответила я, отводя взгляд.

– Что тебе дался гарем?!
– яростно прорычал хан, поворачивая мою голову к себе за подбородок.

– Слишком много женщин, - ответила я, отбивая его руку.

Таймаз тяжело вздохнул и снова сел напротив, раздраженно глядя на меня. Я выдержала его взгляд.

– Ну, живут во дворце девушки, так надо! Почему тебя это смущает?
– спросил он, откровенно злясь.

– То, что ты в любой момент можешь призвать к себе наложницу и разделить с ней ложе.
– неужели так сложно понять?
– Я не собираюсь ни с кем делить своего мужчину.

– Да не надо ни с кем делить, - воскликнул Таймаз.
– Хочешь, дверь в гарем замуруют.
– сказал он и тут же добавил, увидев мои округлившиеся глаза.
– Со стороны моих покоев. Не буду я никого призывать. Это право хана, использовать девушек или нет. Но гарем нельзя убрать совсем.

– Почему?
– я почувствовала себя бараном.

– Традиция, даже больше - закон! Я должен считаться с традициями своего народа. Даже если я сейчас распущу гарем, выдам замуж, верну домой, отправлю в старый дворец, мне пришлют новых девушек. От этого никуда не деться, Солнышко, пойми. И я не имею права отказывать, потому что оскорблю тех, кто хочет сделать своему хану приятное. Мне везут из набегов и сражений оружие, предметы искусства, дарят лучших коней из своих табунов и девушек. И как я могу отказать, когда племя выбирает в мой гарем лучшую из своих дочерей? Да, люди считают, что если именно их дар воцарится в моей спальне, значит, их племени я окажу особые милости, но по большому счету, это знак уважения. И я должен заботиться об этих девушках, но никто не обязывает меня призывать их к себе. Скажи, что ты поняла меня, Солнышко, - он изобразил страдальческую гримасу, вызвав этим мой невольный смешок.

– Хорошо, ты не можешь не принять, и, насколько я поняла, ты пытаешься мне сказать, что на твоем ложе никого не будет, - хан облегченно вздохнул и кивнул.
– Но ты же не можешь это сказать за будущее. А вдруг тебе захочется новую девушку.

– О-о-о, Отец Степей, дай мне сил, - воскликнул Таймаз.
– Могу! Солнышко, я могу сказать это хоть на сто лет вперед!

– Я столько не проживу, - усмехнулась я.
– Так что не проверишь.

Повелитель вскочил, словно подброшенный пружиной и тут же подхватил меня, вынудив тоже встать. Его лицо приблизилось почти вплотную к моему.

– Не надо проверять, солнце моей души, просто поверь и откройся мне, позволь приблизиться к тебе.
– тихо сказал Таймаз, блуждая взглядом по моему лицу.

– Да куда уж ближе.
– прошептала я, затаив дыхание.

– Завершим обряд?
– спросил хан, уже не отрывая взгляда от моих губ.

Я призвала свой ускользающий от его близости разум, пытаясь сообразить, о каком обряде говорит повелитель степей. Затем вспомнила разрушенный храм и символ, окутавший меня светом. Я поглубже вдохнула, зачарованно глядя в глаза, в которых пряталась вечность и выдохнула:

– Нет.

Таймаз несколько томительных мгновений смотрел мне в глаза тяжелым взглядом, затем сделал шаг назад, выпуская меня из рук. Я заворожено смотрела на то, как гнев разгорается на красивых чертах хана. Будто сам древний бог Огня стоял передо мной, прекрасный и устрашающий в своей ярости. Это продлилось совсем недолго, но впечатление произвело сильное. Я сглотнула и невольно попятилась, споткнулась о диван и полетела на него, все так же не отрывая взгляда от повелителя. Он резко отвернулся, а когда повернулся обратно ко мне, лицо его вновь было спокойно, взгляд слегка прохладный, но Таймаз все же улыбнулся.